— Ита-ак, — протянул он, — вы трое бежали. И откуда же вы бежали? От родителей, обидевших вас отказом в некоторых удовольствиях?

Если бы он только знал!

— Это долгая история, доктор, — сказал Крис, — Сейчас нас гораздо больше интересует здоровье Кэрри.

— Да, вы правы, — согласился он. — Давайте поговорим о Кэрри. Я не знаю, кто вы, откуда и почему вы решили, что должны бежать. Но девочка очень, очень больна. Если бы не воскресенье, я сегодня же уложил бы ее в больницу на обследование, чтобы сделать те анализы, которые я не могу сделать здесь. Я предлагаю вам немедленно связаться с родителями.

Эти слова повергли меня в панику.

— Мы сироты, — сказал Крис. — Но не беспокойтесь, что вам не заплатят. Мы можем заплатить сами.

— Хорошо, что у вас есть деньги, — сказал доктор. — Вам они понадобятся.

Он долго изучающе рассматривал нас.

— Пожалуй, двух недель в больнице будет достаточно, чтобы вскрыть тот фактор в болезни вашей сестры, который я никак не могу нащупать.

И не успели мы прийти в себя, оглушенные вестью, что Кэрри так сильно больна, он примерно подсчитал, во что нам это обойдется. И мы снова были оглушены. Господи Боже! Денег из украденного кошелька не хватит даже на одну неделю, не то что на две!

Я вопросительно посмотрела в голубые глаза Криса. Что же нам делать? Мы не можем заплатить так много.

Доктор тотчас все понял.

— Так вы по-прежнему сироты? — кротко спросил он.

— Да, мы по-прежнему сироты, — вызывающе ответил Крис и сурово посмотрел на меня, желая дать мне понять, что не следует распахивать пасти. — Однажды став сиротой, остаешься сиротой навсегда. Скажите все же, что вы подозреваете у нашей сестры, и что можно сделать, чтобы ее вылечить.

— Стоп, молодой человек. Сначала ответьте на несколько вопросов, — доктор говорил мягко, но так, что не оставалось сомнений в том, кто здесь командует парадом. — Прежде всего, как ваша фамилия?

— Меня зовут Кристофер Доллангенджер, это моя сестра Кэтрин Ли Доллангенджер, а Кэрри, верите вы или нет, восемь лет.

— Почему же мне в это не верить? — тихо сказал доктор.

Несколько минут назад в смотровом кабинете он не смог скрыть потрясения, впервые узнав о возрасте Кэрри.

— Мы понимаем, что Кэрри очень мала для своего возраста, — оправдывался Крис.

— Действительно, очень мала. — Произнося это, он перевел глаза на меня, потом опять на моего брата, подался вперед и дружески и доверительно положил подбородок на скрещенные руки.

Я напряглась в ожидании.

— Послушайте. Давайте перестанем бояться друг друга. Я врач, и все, что вы мне доверите, останется строго между нами. Если вы действительно хотите помочь вашей сестре, нечего сидеть здесь и придумывать одну ложь за другой. Вы должны рассказать мне правду, в противном случае вы зря отнимаете у меня время и рискуете жизнью Кэрри.

Мы молчали, держась за руки и, касаясь, друг друга плечами. Я почувствовала вдруг, что Крис дрожит, и его дрожь передалась мне. Мы были так измучены, так чудовищно измучены, чтобы рассказать всю правду — да и кто нам поверит? Мы уже доверились однажды людям, по общему мнению весьма уважаемым, и как после этого мы можем снова кому-то довериться? И все же, этот человек за столом… Он казался мне таким знакомым, словно я видела его когда-то раньше…

— Ладно, — сказал он. — Если это трудно, я задам вам еще несколько вопросов.