— Продолжай, Окса! — крикнул Павел, постоянно атакуя глаза и пасть Львящера. — Ты молодец!

Девочка, тяжело дыша, с яростью в душе, удвоила усилия. Огонь усилился, пыша жаром, и Окса начала надеяться, что ей удастся выбраться из этой передряги живой! Она слышала ободряющие крики Беглецов, а толстая шкура рептилии начала словно таять под воздействием жара.

Отчаянным рывком Окса успела откатиться в сторону, вырвавшись из-под мерзкого животного буквально за секунду до того, как тварь с рыком рухнула, пожираемая неумолимым огнем.

— И что это было? — поинтересовалась девочка спустя несколько минут ошеломленного молчания.

— Львящер, — ответил Абакум, не сводя глаз с огромной кучи пепла, в которую превратилось чудище. — Львящер — результат давнего скрещивания льва с ящерицей. У него повадки и внешность рептилии от ящерицы, а пищевые привычки льва…

— Ну, спасибо! — воскликнула Окса. — Закончить жизнь в брюхе плотоядной ящерицы — не самая геройская смерть, а? Но откуда ты это знаешь?

Фей задумчиво потеребил бороду.

— Я уже видел Львящеров в юности, — хмуро глядя куда-то в пространство ответил Абакум.

— Ты хочешь сказать… в Эдефии? — изумилась Окса.

— Ничего я не хочу сказать, детка… — продолжил старик.

— Эдефия или нет, но нам нужно выбираться из этого осиного гнезда, пока мы тут коньки не отбросили! — решительно вмешался Павел.

Окса поглядела на отца. Он лежал на земле, а Реминисанс прикладывала к его ранам Нитепрядов. Павел выглядел измотанным, но в его глазах стояла решимость.

— Погодите! — остановил их Леомидо. — То, что сказал Абакум, очень важно!

— ЧТО?! — вытаращил глаза Павел. — Уж не хочешь ли ты сказать, что мы в Эдефии?

— А почему бы и нет? — с вызовом ответил Леомидо.

Эти слова погрузили Беглецов в изумленное молчание.

Окса, в мозгу которой роились тучи мыслей, оглядела их по очереди.

На лицах Леомидо, Реминисанс и Пьера читалась надежда. Абакум замкнулся, как устрица, и его лицо стало непроницаемым. Павел был раздосадован. Что касается Гюса, то Окса видела лишь его слегка сгорбленную спину — наверное, сказывались усталость и незапланированные полеты кувырком. За него уцепился Простофиля и с восторгом смотрел на мальчика.

Все были тут, и все молча обдумывали всякие разные гипотезы, одна другой невероятней. Все, кроме Тугдуала.

Окса настороженно развернулась. Юноша был неподалеку, в нескольких метрах позади нее, сидел на корточках возле дымящегося скелета Львящера.

— Ну, а ты, Маленькая Лучезарная? — обратился он к ней. — Ты что об этом думаешь?

— Мы не в Эдефии! — отрезала Окса громче, чем хотела.

Беглецы уставились на нее.

— Что ты имеешь в виду? — ласково спросила Реминисанс.

Окса ни на миг не задумалась.

— Будь мы в Эдефии, я бы это почувствовала!

— Юная Лучезарная права, — Вещунья вылезла из-под куртки Абакума. — Эдефия далеко отсюда, так что оставьте свои надежды и лучше поразмыслите, как нам отсюда выбраться!

Впервые после ссоры с Тугдуалом Гюс поглядел на Оксу. Девочка выдержала его взгляд, с удивлением не заметив в нем обиды. Может, она себе все напридумывала? Гюс с Тугдуалом вовсе не ненавидят друг друга, а разыграли все это, желая разозлить ее, чтобы она вызвала грозу.