Незнакомец снова поворачивается ко мне и начинает что-то говорить, однако я его не слышу: перед глазами все плывет, голова идет кругом. От полоски песка, на которой мы стоим, до самого горизонта тянется огромный водный простор.

— Океан, — шепчу я. И вдруг со всей ясностью вспоминаю минувшую ночь. — Джед!

Шатаясь, я поднимаюсь на ноги и начинаю носиться по берегу, осматривая тела — в основном они все обезглавлены. Незнакомец успел хорошо поработать лопатой.

— Что ты ищешь? — кричит он.

— Брата! Он был со мной, а теперь…

Пляж усыпан сотнями трупов, и я уже хочу перевернуть тело одного мужчины, чтобы взглянуть на его лицо, когда незнакомец хватает меня за руку и оттаскивает прочь:

— Эй, полегче! Ты что творишь? Я еще не всех Немых обезвредил!

Он отталкивает меня в сторону и переворачивает тело лопатой. Я закрываю глаза руками, а потом смотрю на труп сквозь пальцы. Нет, это не Джед.

Мы поступаем точно так же со всеми остальными телами на пляже. Джеда я так и не нахожу.

— Берег длинный, — наконец говорит незнакомец. Его могло прибить где-нибудь в другом месте. Эту бухту покидать опасно, но, если хочешь, я тебя провожу. А может, твоего брата попозже вынесет. После таких гроз обычно несколько дней всякую дрянь к берегу прибивает.

Я подхожу к краю воды, он идет следом.

— Почему ты называешь их Немыми?

Мой вопрос как будто застает его врасплох. Он даже немного краснеет.

— Да вроде подходящее название, — бормочет он растерянно и пожимает плечами. — Это перевод словечка mudo, которое в ходу у пиратов.

— Где мы? — Я не свожу глаз с линии горизонта, где небо встречается с водой.

— У этого пляжа нет названия. Может, до Возврата и было, а сейчас нет.

Я закапываю ноги в песок. Накатывает очередная волна, и мои ноги погружаются еще глубже. Царапины и порезы сразу начинает щипать от соли.

— Я никогда не видела океан, — говорю я.

Что, интересно, сказал бы Джед, увидь он столько воды разом? А Трэвис? Гордился бы он мной? Все-таки я выжила.

Я падаю на колени. Незнакомец испуганно подскакивает на месте, а потом садится рядом на корточки, и мы вместе смотрим на воду, мерцающую в свете заходящего солнца.

— Странная была буря, — говорит он. — Обычно после таких гроз река выбрасывает в океан ветки да всякий мусор, разве что воду взмутит немного. А столько Немых я еще никогда не видел.

Мне нравится его голос. Низкий и приятный, он напоминает голос Трэвиса; я вспоминаю, как слова легко и звучно срывались с его губ.

— Я живу вон на том маяке, — говорит незнакомец, показывая на вершину холма, где стоит высокая белая башня в черную полоску. — Моя работа после бури отрубать головы всем Немым, которых выносит из леса. Чтобы они, чего доброго, не забрались в город.

Я оглядываюсь по сторонам. Песок вокруг усыпан обезглавленными трупами.

— Такое месиво… Кто же все это уберет?

Он пожимает плечами:

— Прилив. Волны унесут их обратно в море. Часов через шесть никто и не поймет, что здесь, кроме песка и воды, что-то было. Пляж как пляж, ничего особенного.

— Но потом на берег вынесет новых. А потом еще и еще.

Он снова пожимает плечами:

— Такова жизнь. Иной раз просыпаешься утром, а пляж чистый, и тогда невольно забываешь, что нас окружает. А иногда вот такие дела творятся. Никому не ведомо, что принесет прилив. Незнакомец меняет позу. — Но я на жизнь не жалуюсь.

Я подаюсь вперед и окунаю пальцы в воду:

— А там безопасно? В воде?

Он вновь пожимает плечами:

— Более или менее.