Но Огнегрив не разделял ее уверенности. Он знал, что проблема котят не разрешится сама собой. Но сейчас он лишь почтительно склонил голову и отошел в сторону. В голове его стучала только одна мысль: «Как я смогу рассказать об этом Крутобоку ?»

Когда на небе зажглась Серебряная Полоса, все Грозовое племя уже знало о том, зачем приходили Речные коты. Огнегрив подозревал, что Коготь поделился новостью со своими друзьями, а те разнесли ее по всему лагерю.

Как и предсказывала Синяя Звезда, мнения разделились. Большинство считало, что, чем скорее Грозовое племя избавится от полукровок, тем будет лучше. Однако нашлись и те, кто готов был сражаться за котят, лишь бы не уступать требованиям Речного племени.

Крутобок не принимал участия в спорах и почти не покидал пещеру воинов, вылезая наружу лишь для того, чтобы наведаться в детскую. Когда Огнегрив принес ему поесть, он молча отвернулся. Он ничего не ел со дня смерти Серебрянки и казался изможденной тенью прежнего Крутобока.

– Ты можешь чем нибудь помочь ему? – спросил Огнегрив у Щербатой, когда на следующее утро чуть свет прибежал в ней. – Он ничего не ест и совсем не спит…

– На свете нет трав, врачующих разбитое сердце, – покачала головой старая целительница. – Теперь исцелить его может только время…

– Я чувствую себя таким беспомощным! – признался Огнегрив.

– Твоя дружба помогает ему, – проскрипела старуха. – Возможно, сейчас он этого не понимает, но потом…

Она замолчала, потому что в пещеру вошла Пепелюшка, держа в пасти травы.

– Вот эти? – пропыхтела ученица. Щербатая быстро обнюхала связку.

– То, что нужно, – одобрила она. – Ты не должна ничего есть до начала церемонии, а я, пожалуй, чуть чуть перекушу. Стара я стала, чтобы на пустой желудок проделать путь до Высоких Камней!

– До Высоких Камней? – перепросил Огнегрив. – Церемония? О чем это вы?

– Этой ночью луна достигнет своей середины, – радостно выпалила Пепелюшка. – Мы со Щербатой отправляемся к Материнскому Истоку, где я смогу стать настоящей ученицей и наследницей целительницы!

Она так и пританцовывала на месте от возбуждения, и Огнегрив с грустным облегчением понял, что смерть Серебрянки осталась в прошлом и Пепелюшка вновь с воодушевлением смотрит в будущее. Ее голубые глаза сияли, как прежде, но в глубине их Огнегрив прочел незнакомую прежде мудрость.

«Она выросла!» – с непонятной тоской понял он. Его живая, непоседливая, легкомысленная ученица превратилась в кошку, наделенную огромным мужеством и силой духа. Он понимал, что должен радоваться тому, как твердо она идет по пути, начертанному Звездным племенем, но откуда же тогда эта грусть? Почему он до сих пор жалеет о том, что им никогда не суждено охотиться вместе?

– Если хотите, я пойду с вами, – сказал он вслух. – Провожу вас хотя бы до Четырех Деревьев.

– Правда?! Вот здорово! Спасибо тебе, – обрадовалась Пепелюшка.

– Но только до Четырех Деревьев! – проворчала Щербатая, поднимаясь на лапы и облизываясь. – Сегодня к Материнскому Истоку могут подойти лишь коты целители!

Она встряхнулась и отправилась через папоротники на поляну. Выбежав на поляну вслед за Пепелюшкой, Огнегрив увидел Белыша. Малыш сосредоточенно умывался возле пенька. Завидев Огнегрива, он вскочил и понесся за ним следом.

– Ты куда? – крикнул он. – А мне с тобой можно?

Огнегрив покосился на Щербатую и, видя, что она не возражает, решил: – Можно. Тебе это будет полезно, а на обратном пути поохотимся.

Поднимаясь по склону вслед за целительницами, он быстро объяснил Белышу, куда они направляются, и что Щербатая с Пепелюшкой будут делать у Высоких Камней.