— Оглохли, что ли? Что здесь происходит?

Лесь, избегая ответа, снова попятился. Машинист решил не останавливаться на месте и вместе с помощником двинулся к нему. Лесь продолжал отступление.

— Может, немой? — вполголоса предположил помощник.

Машинист вдруг уразумел положение вещей: их двое, а тот один. А скоро подбегут начальник поезда и проводники… И энергичней направился к Лесю.

— Говори, недотепа, чего тут рыскаешь? — заорал он. — Чего по путям бегаешь, ты, висельник?!

Лесь усомнился в дружелюбии подобных замечаний и ускорил отступление. Вместе с тем хотелось как-нибудь ублажить поездное начальство, и он изобразил доброжелательную, на его взгляд, улыбку.

Эта улыбка показалась машинисту настолько нелепой и дикой, что он разозлился вконец. И почему это любой идиот позволяет себе шуточки с работниками Польских государственных железных дорог? Он заревел:

— Стой ты, олух царя небесного, паскуда, бога душу мать! — и бегом бросился к Лесю.

Не думая долго, Лесь повернулся и рванул наутек, все еще не выпуская пылающую ножку от кресла. За ним — погоня: машинист с помощником, а поотстав, начальник поезда и проводник. Оба, только-только продрав глаза, вышли посмотреть, что случилось.

Небольшая, растянувшаяся группа работников ПГЖД преодолевала пространство, ориентируясь на рассыпающего искры факелоносца, как вдруг машинист остановился как вкопанный: у нарушителя отвалился солидный горб и покатился в темные заросли.

Помощник машиниста сдавленно вскрикнул и затормозил рядом с принципалом; к ним подбежали начальник поезда и проводник, который принялся понапрасну приставать к машинисту с целью получения каких-либо разъяснений.

С потерей горба Лесь обрел свободу движений. Первым делом он отшвырнул обжигающую ножку кресла вслед за горбом в болото и помчался быстрее. Избавившись от балласта и от предательского освещения, Лесь быстро исчез из поля видимости застывшей в изумлении погони.

Машинист, несколько опомнившись, решил ни за какие блага не продолжать погони пешком: уж коли этот разваливающийся на части ублюдок до сих пор летит по шпалам, то и дальше, наверно, будет чесать в том же духе. А посему удобнее и, без сомнения, эффективней догнать его поездом. Он повернулся и быстро пошел к локомотиву.

И хотя он спешил, все-таки погоня за Лесем далековато увлекла машиниста и его присных — это дало возможность Каролеку и Янушу не один раз прогуляться под всеми товарными вагонами. Когда поезд двинулся, четверка горе-преступников, собравшись у машины, переживала кульминацию ожесточенной дискуссии.

— Да, поехал, ну и что, олух, чурбан недоделанный… — бушевал фронтовик Стефан. — Через минуту здесь будет дрезина с милицией! Скорей!!! В машину и ходу!!!

— Да как уедем, раз этого охламона нету! — орал Януш.

— Слушайте, может, он побежал к Влодеку? — встрял в дискуссию Каролек.

— Если он у Влодека, а мы ждем, как стадо баранов, я башку ему сверну!..

— Прекратить! — рявкнула Барбара, выведенная из себя еще и состоянием нижней части одежды, не приспособленной для экскурсий по болотам. — Успеем смотаться, когда услышим что-нибудь! Дрезиной за нами не поедут!

— Прошвырнитесь кто-нибудь по чертовым путям, может, этот недоносок там где-нибудь шатается!

— Ты иди, — крикнул Каролек Янушу. — Я не могу ботинки надеть.

— Что, мозоли натер?!

— Нет, грязь набилась…

— Да уж, налет так налет, ничего не скажешь!

— Как я бабке на глаза покажусь!.. — захныкал Януш уже из темноты.

Через четверть часа решили пропавшего Леся пока не искать, а вернуться, если его нет на шоссе.