Эврар торопился. Если они успеют укрыться до темноты в развалинах форта, то смогут спокойно переночевать. Хорошо, что этот бедняга успел перед смертью указать им направление. А иначе… Он на миг остановился. Сквозь завывание ветра явственно долетал вой волков. Эврар поднял голову и напряженно вслушивался, не повторится ли этот жуткий, тягучий звук. Долго ждать не пришлось. Вой, потом еще. Значит – волки, много волков, стая.

Несмотря на метель, ему было жарко от барахтанья в снегу. Но сейчас его прошиб озноб. Он хорошо знал, как опасны волки в глухих чащобах Арденн. Но пока волки были далеко, путникам следует поторопиться. Он взобрался на лошадь и продолжил путь, тянул на веревке усталых, взволнованных близким присутствием хищников лошадей. На Эмму почти не оглядывался. Эта выкарабкается. И он ехал и ехал вперед, ничего не видя, кроме снежной круговерти. Проводник сказал, что форт за горой. Старый римский форт, вернее, то, что от него осталось. Но там они могут укрыться. От непогоды, холода и волков. А дальше он уже знает дорогу.

Они успели. Уже почти стемнело, когда перед ними наконец возникла черная масса. Руины каменной стены, завалы камней и большая круглая башня. Эврар первый въехал в проем, где в стене ранее были ворота. Оглянулся на Эмму. Она была вся засыпана снегом. Въехав за стену, тяжело слезла с лошади. Прямо за ней, меж груд камней входа, мелит заметил темный силуэт зверя.

– Эмма!..

Он кинулся к ней столь стремительно, что зверь отпрянул. Но лошади, почувствовав хищника, заметались, заржали. Эврар с девушкой повисли на удилах, сдерживая их. Но тут повод последней лопнул, и она с диким ржанием понеслась прочь. Тени волков метнулись за ней.

Эврар выругался. Пропадет животина. Он снял с седла секиру.

– Вот что, зайди в башню и коней заведи. А я сейчас приду.

– Куда ты? Тебе все равно ее не спасти.

– Дура! Что я, и сам не понимаю, но нам нужен огонь, а значит, дрова?

– Эврар! – крикнула Эмма вслед уходившему мелиту. – Эврар, будь осторожен!

Он даже не оглянулся.

Эмма, увлекая коней, прошла под низкую арку. Окон здесь не было, было темно и зябко. В нос ударил сырой запах камней, плесени и грязи. Но лошади под прикрытием стен стали спокойными, чуть пофыркивали, осторожно ступая по гулким камням старого пола. Башня оказалась довольно просторной. Эмма прошла на ощупь вперед, но, споткнувшись о камень, упала. Потом придавила этим камнем поводья животных. Присела на корточках, сжавшись.

Эврар, казалось, не возвращался целую вечность. Потом его силуэт с охапкой дров возник в проеме. Он велел ей развести костер, а сам вновь шагнул к выходу.

– Нужны еще дрова.

Эмма не остановила его. Все равно не послушает. Но в одиночестве ее опять обуял страх. Эврар раньше всегда бросал ее. И когда они вместе бежали от норманнов в Гиларии, и когда он пытался увезти ее из Руана. Но сейчас ему некуда идти: он сам взвалил на себя ответственность за Эмму.

Эмма долго возилась, высекая огонь. Трут отсырел и замерз, и ей долго пришлось тереть его, пока, наконец, не вспыхнуло пламя. Но дрова были влажные от снега, разгорались плохо, давая больше дыма, чем огня. Эмма стояла на коленях перед грудой еловых лап, раздувая маленькие язычки, робко вспыхивающие на влажной хвое. Порой поднималась, глядя в арку башни, за которой серела снежная ночь. Почему мелита так долго нет? Она невольно вслушивалась в завывание ветра, с леденеющим сердцем боялась услышать шум схватки и человеческий крик.

Когда Меченый наконец появился, она едва не набросилась на него.

– Не смей больше уходить! Ты что, не понимаешь, чем это тебе грозит? Ты воин, конечно, но они – волки, и их много.

Эврар как-то странно поглядел на нее.