Мои доводы особист воспринял хорошо. Ближайшие специалисты только в Киеве, а оставлять человека в таком состоянии без квалифицированной медицинской помощи никак не годится. Если это начнет развиваться, если наступит обострение, последствия могут оказаться самыми непредсказуемыми. Сажаем в машину, отправляем с сопровождающими в область, и если тамошний психиатр сочтет нужным, направит в Киев.

Позвали лейтенанта и объяснили суть дела. Он сказал, что медицине виднее — и конечно, нужно что-то делать, а то неизвестно, чем и кончится. Особист пошел к командиру полка получить соответствующее распоряжение, лейтенант — на квартиру к капитану, а я — изложить все подробно к письменном виде для областного психиатра.

Минут через пятнадцать ко мне и прибежали…

Лейтенант осторожненько, обиняками, тщательно подбирая слова, объяснил капитану, что ему нужно собрать необходимые вещички: мыло-помазок, смена белья, ну там, что еще понадобится… Нужно, медицина и начальство настаивают, съездить к доктору в область,

Он говорил, капитан выслушал совершенно невозмутимо. Нисколько не удручился, пробормотал что-то вроде: надо так надо… Вышел в другую комнату, и почти сразу же там — выстрел. Ну, что. В висок, умелой рукой… Медицине делать уже нечего. Личное оружие ему так и не вернули, но у него остался трофейный «вальтер». С фронта, несмотря на пограничные проверки, этого добра натащили столько… Упущений ни с чьей стороны потом так и не усмотрели — военная прокуратура провела следствие, а как же…

Вскрытие делал я сам: несомненное самоубийство, но таковы уж порядки. Потом, когда я составил все бумаги, пришел особист. Посидел, помолчал, словно собирался с духом. И спросил:

— Товарищ подполковник медицинской службы, можете установить наличие или отсутствие яда?

Человек был насквозь практический, в облаках не витал. Я чуточку удивился, но ответил чистую правду:

— Не располагаю такими возможностями, товарищ майор. Единственное, что могу сделать, — проверить на мышьяк. «Мышьяковое зеркало» можно провести и при наших скудных возможностях. И не более того. Мы ведь — фронтовая медицина, нет у нас ни токсикологов, ни должного оснащения… Разве что отвезти в область…

— Придется, — сказал он, не раздумывая.

— А почему вы решили… — сказал я.

Особист помялся:

— Да просто пришло в голову… Помните, приходила тетка на него жаловаться? Из-за внучки? Ах, вы ее даже видели… Значит, сами слышали, как она сыпала угрозами? Народ здесь… специфический, Советская власть без году неделя. Этакая вот неприятная баба могла чего-нибудь подлить или подсыпать…

Подумав, я сказал, что лично мне это представляется маловероятным. Рассуждая логически, подсыпать что-то или подлить можно было исключительно в тот же день, незадолго до вечера. Но вряд ли капитан после того, как эта баба ходила к замполиту, бывал у них дома, скорее уж обходил десятой дорогой. Как же она ухитрилась? Слишком много допущений делать придется. Я, конечно, не токсиколог, но что-то не слышал о ядах, которые действуют таким вот образом: подобно заложенной мине. Долго дремлют в организме, а потом внезапно срабатывают и вызывают у человека психическое расстройство. Нет, заранее, задолго до событий, она ему дать яду никак не могла, а совсем незадолго, и тот день… Плохо верится.

Особист сказал, что в этом есть резон, — но проверить все равно не мешает.