– Зачем приходил Арданос? – Кейлин хотела, чтобы ее вопрос прозвучал бесстрастно, но помимо своей воли произнесла его с неприязнью в голосе. – Обычно он является сюда только в день праздника.

– Ты не должна так говорить об архидруиде, дитя мое. – Лианнон нахмурилась и покачала головой. – Он несет тяжкое бремя.

– Не он один, и ты тоже, – резко возразила Кейлин. – Но он своими требованиями лишь создает для тебя дополнительные трудности.

Лианнон пожала плечами, а Кейлин в очередной раз отметила, как хрупки эти плечи, на которых лежит тяжелый груз чужих надежд и страхов.

– Он делает все, что в его силах, – продолжала Верховная Жрица, словно и не слышала язвительных слов своей помощницы. – Он тревожится о том времени, когда меня не станет.

Кейлин испуганно посмотрела на нее. Существовало поверье, что жрицы, особенно Верховные Жрицы, чувствуют приближение смерти.

– Тебе было какое‑то знамение? Или, может быть, он что‑то видел?

Лианнон раздраженно покачала головой.

– Он говорил отвлеченно. Однако о подобных вещах следует думать заранее. Все люди смертны, и та, кому суждено занять мое место, должна начинать готовиться к этому.

Кейлин удивленно посмотрела на Лианнон, потом рассмеялась.

– Означает ли это, что ни одна из обученных жриц, и прежде всего я, не достойна стать твоей преемницей? Я не прошу объяснений. – Затем добавила: – Я знаю, ты станешь защищать его. Да и, честно говоря, мне все равно. Я живу рядом с тобой много лет и вижу, как ты мучаешься и страдаешь все эти годы. Это слишком высокая цена за право называться Верховной Жрицей. – Тем более, добавила она про себя, что Лианнон и не пользовалась данной ей властью и титул Верховной Жрицы был просто почетным званием.

Лианнон недовольно поморщилась, и Кейлин поняла, что едва не переступила грань дозволенного. Верховная Жрица относилась к ней, как к родной дочери. Она приблизила ее к себе более двадцати лет назад, когда у Кейлин начались ежемесячные кровотечения. И молодая жрица понимала, как важны для Лианнон ее иллюзии, – они помогали ей отгородиться от неприглядной действительности.

Другая женщина непременно спросила бы, чего она хочет взамен такой чести, думала Кейлин, счищая с тарелки недоеденную кашу. Губы ее криво изогнулись – она и сама не знала ответа на этот вопрос. Но сердце подсказывало молодой жрице, что служение Великой Богине – это нечто большее, чем исполнение церемониальных обрядов и обладание мучительно недостижимым могуществом.

В тайных учениях друидов рассказывалось и о том далеком времени, когда жрецы впервые ступили на берег Британии. Они приплыли с неизвестного острова, который давно погрузился в морскую пучину. Те жрецы были великими чудотворцами, и они сумели передать знания и умения своих предков будущим поколениям, не дали угаснуть древнему роду, породнившись с семьями вождей местных племен, а позднее и с иноземными народами, которые в разное время завоевывали Британию. Однако самые сведущие в таинствах древних погибли на острове Мона, унеся с собой и знания предков.

Иногда Кейлин казалось, что в Лесной обители они пытаются сохранить лишь жалкие остатки былого величия. Большинство обитательниц Вернеметона довольствовались тем малым, чему их обучили, но Кейлин время от времени овладевала странная уверенность, что существует нечто более значительное и вечное, чем их примитивное колдовство. Она не лгала Лианнон, когда сказала, что не хочет быть Жрицей Оракула. Но тогда чего же она желает?

– Пора совершать утренние молитвы.