— Что? — переспрашивает Иветта, закрывая кран над раковиной.

— Нашли Микаэля Массне, малыша из Ла Веррьер. Его мать — моя пациентка, у нее нелады с позвоночником. В прошлом году она сильно ударилась затылком. Так вот: его только что нашли в лесу. Задушенным.

Раздается голос Иветты — теперь уже гораздо ближе. Я представляю себе, как она появляется в дверях, вытирая руки о хлопчатобумажный фартук из набивной ткани — на нем изображены весенние цветы пастельных тонов. Пребывает она в явном возмущении:

— Ну и времена! Сколько же лет ему было?

— Восемь. Очень хорошенький светловолосый малыш с чудными кудряшками. Я только что слышала обо всем в трехчасовой передаче новостей. Тело лежало на берегу реки, его нашел какой-то рыбак, возвращавшийся к своей машине — в полдень. А смерть наступила, по меньшей мере, сутки назад. Можете себе представить, какой шок, должно быть, получил этот рыбак? Если бы у меня были дети, я бы вовсе их сейчас на улицу не выпускала. Ведь за последние пять лет это уже четвертый.

— Четвертый?

— Ну конечно! Сначала, правда, они не видели никакой связи между убийствами, но теперь…

— И они уже напали на след преступника? У них есть какие-нибудь улики? — перебивает ее Иветта; она у меня большая любительница литературы детективного жанра.

Услышав это, наша Екатерина Великая, должно быть, корчит презрительную гримасу:

— Скажете тоже! Да они вообще застряли на месте: ни туда ни сюда. Вот совсем как она, — произносит массажистка, ущипнув меня за ногу.

Должно быть, Иветта бросает на нее укоризненный взгляд, ибо Екатерина Великая тотчас уточняет:

— Но, между прочим, даже она постепенно сходит с мертвой точки, это просто потрясающе!

Однако Иветта не дает ей отклониться от интересующей ее истории с убийством:

— Скажите, а этот Микаэль Массне, часом, не тот самый хорошенький мальчик, что играл на пианино в Центре культуры?

— Увы, это он. Слишком уж хорошенький и слишком уж развитой для своего возраста.

Они еще какое-то время продолжают муссировать эту тему; я жадно ловлю каждое слово. Микаэль Массне, ученик второго класса школы в Шарми — новой школы, расположенной в Зоне Нового Городского Строительства. Отец — инструктор автошколы, мать — секретарь. Хороший ученик, дружная семья. Определенно, это преступление совершил какой-то садист — к такому выводу приходит Иветта.

А теперь я уже лежу в постели. Иветта выключила телевизор. Сейчас, должно быть, где-то около одиннадцати вечера. Часа в три ночи Иветта непременно заходит ко мне узнать, все ли в порядке: может быть, мне слишком жарко, или я хочу пить, или еще что-нибудь…

Святая Иветта. Надеюсь, по крайней мере, мой опекун достаточно щедро оплачивает ее услуги. Опекун — это дядюшка Фернан, брат моего покойного отца. Он руководит каким-то строительным предприятием неподалеку от Ниццы и относится к той категории людей, которых обычно называют порядочными.

Однако сейчас меня больше всего волнует вовсе не это. А дело об убийстве. В восемь вечера мы внимательно прослушали новости. К счастью, если какой-то сюжет предстоящих новостей страстно интересует Иветту, она обычно не отвозит меня в спальню, дабы иметь возможность высказать хоть кому-то свои соображения по поводу услышанного. Разумеется, львиная доля передачи оказалась посвящена малышу Массне. Он был задушен. Теперь это преступление связывают с другими, более ранними, совершенными на территории радиусом около пятидесяти километров: в 1991 году в Баланса был задушен Виктор Лежандр; в 1992 году неподалеку от Нуази — Шарль-Эрик Гальяно; в 1993-м та же участь постигла Рено Фанстана — он был задушен в саду, возле собственного дома в Сен-Кантене. Ни одно из преступлений не было раскрыто.