— Ну влезла и влезла, с кем не бывает, — отмахнулась я, потягивая чай.

— С умными лесными ведуньями! — вынес вердикт… между прочим раб.

— Кто бы говорил, — съязвила я.

У мага дернулась щека, но он видимо считал ниже своего достоинства обсуждать собственные ошибки, поэтому перешел на мои.

— И сейчас преследователи людей Саврана рубят твой лес.

Пожав плечами, беззаботно ответила:

— Пусть рубят.

Маг вопросительно поднял бровь. Я все так же беззаботно ответила:

— Это Заповедная чаща, охранябушка.

— Ты хотела сказать — лес, — уточнил он.

Отрицательно покачав головой, от чего на лицо упали мои пряди нечесаные, пояснила:

— Я сказала то, что хотела сказать. Видишь ли лес — это одно. Он, хоть и заповедный, да добрый, проходимый, светлый и беззлобный. Это лес. А есть чаща, охранябушка. Это как у волка — есть шерсть, приятная, гладкая, нежная на ощупь… а есть клыки и когти.

Несколько секунд архимаг мрачно смотрел на меня, затем все же снизошел до краткого:

— И?

Коварно улыбнувшись, не менее коварно сообщила:

— И я бы не советовала лезть руками в пасть к волку. Ох и не советовала бы. Особенно к злому. А они разозлили.

И тут со дна постучали снова.

Я на охраняба выразительно посмотрела, палец к губам приложила, призывая к молчанию, да и ответила на вызов зеркальный, расположив блюдце серебряное так, чтобы видать было только меня, да стену темную за моей спиной. И лишь опосля пустила выросшее за ночь новое наливное яблочко.

Стучала снова Славастена. На сей раз на ведьме иллюзия была, да и грим нужный — от того взглянули на меня зеленые глаза щедро сурьмой подведенные, ярко выделяющиеся на фоне бело-фарфоровой кожи, в обрамлении черных прямых волос.

— Значит, в силу вошла, да? — прошипела Славастена.

И охраняб мой от звука ее голоса напрягся так, что даже дышать перестал.

— Ну вошла, дальше что? — зевнув, от того что спать хотелось мне, спросила нагло.

А Славастена зарычала, почитай, что зверь лесной раненный.

И уже без расшаркиваний, без лишних слов, прорычала:

— Где архимаг, тварь?

Я, спокойно себе пьющая чай, чуть не подавилась от такого.

А ведьма продолжила:

— Тебе что было сказано, оборванка беспутная? Саврана пропустишь! Пропустишь!

— Так пропустила же, — делая вид, что не обидно ни разу, спокойно сказала я.

И пока Славастена воздух ртом хватала, ехидно добавила:

— Только сделала я это девятью часами ранее, Славастена. И на моих условиях.

И победно отсалютовав бывшей наставнице чашкой с чаем, сделала маленький глоток, ощущая непередаваемый вкус сделанной гадости. Если бы ведьма могла проклясть меня через серебряное зеркало — она бы это сделала, действительно сделала… но она не могла, никак, от того ей оставалось лишь скрежетать зубами, и скрежет вышел славный.

— Где архимаг, тварюга? — прорычала она, подуспокоившись.

— Вспоминаем твою первую фразу… — с намеком протянула я.

А первой фразой ведьмы было: «Значит в силу вошла, да?».

— То есть ты убила моего архимага?! — взревела ведьма.

— Ага, — абсолютно невозмутимо соврала я.

«Убитый» нервно сглотнул, потрясенно глядя на меня.

— За артефакт подчиняющий волю спасибо отдельное, — мило проворковала я, явственно издеваясь над бывшей наставницей.

И по лицу вечно молодой Славастены пошла рябь, выражая высшую степень ее бешенства.