Изменить размер шрифта - +
И, разумеется, я взаимодействовал с коммунистами, которые никогда не назвали бы себя красными, не придавай они, пусть и на свой лад, особого значения крови. Мы соглашаемся с любыми верованиями, которых придерживается клиент, и работаем над их дальнейшим развитием. Самые ничтожные предрассудки могут послужить исходной точкой выработки предубеждений самого широкого спектра. Часто мы стремимся усугубить ненависть, испытываемую нашими клиентами по отношению ко всем, кто не разделяет их взглядов, и ко всему, что этим взглядам не соответствует.

 

12

Оправившись после кровотечения, Алоис стал тише и больше уже никогда не поднимал руки на Адольфа. Иногда, решив, что мальчик берет на себя слишком многое, отец грозил ему поркой, но ни тот ни другой уже не воспринимали такие угрозы всерьез.

На новогодней вечеринке в канун 1903 года члены «неформального клуба» позволили себе выпить больше обычного, и Алоис внезапно осознал, в каком смятенном состоянии духа пребывает. За пару недель до Нового года в местной церкви Святого Мартина начал проповедовать капуцин Юричек, причем проповеди он произносил по-чешски, что, по его расчетам, должно было способствовать сбору пожертвований на учреждение в Линце чешской школы. Кое-кто из завсегдатаев вечеринок посетовал (как позднее выяснилось, совершенно напрасно) на неизбежность в обозримом будущем полного захвата этого исконно австрийского города чехами.

Алоису стало не по себе.

— Если чехи очнутся от спячки, — сказал он, — это будет означать конец Австро-Венгерской империи. Но, — добавил он чуть ли не шепотом, — мой лучший друг — чех!

Алоис чуть было не процитировал слова Карла Весели, сказанные тем в ходе краткого визита на пути (разумеется, это была служебная командировка) из Праги в Зальцбург. «Мы, чехи, — сказал ему Весели, — преданы престолу куда сильнее, чем вы, австрияки, готовые развалить империю, как только вам удастся договориться с пруссаками».

Этот краткий визит поверг Алоиса в замешательство. Теперь, высказываясь на вечеринках, он то и дело противоречил самому себе. Как будто недавняя кровопотеря обернулась для него и утратой значительной части разума. Приняв чью-то сторону в начале очередной дискуссии, он в конце переходил во вражеский лагерь. Наконец один из старейших завсегдатаев клуба обрушился на него с упреками. К сожалению, и сам этот более чем пожилой господин пребывал уже в легком маразме.

— Господин Гитлер, — начал он, — еще совсем недавно вы рьяно выступали против нашего горемычного проповедника, задумавшего открыть бесплатную столовую для голодающих чехословацких рабочих. У ваших слушателей не могло не создаться впечатление, будто вы настроены прогермански. «Пора избавиться от этих грязных чехов!» — разве это не ваши собственные слова? Но тогда я вас просто не понимаю. Ваш лучший друг, как вы утверждаете, чех. Дорогой господин Гитлер, мне тяжело произносить такое, но концы у вас явно не сходятся с концами, и, что хуже всего, в столь животрепещущем вопросе! Это ранний склероз — вот что я вам скажу. Вы далеко не так стары; во всяком случае, вы куда моложе меня, но, досточтимый собрат, я просто обязан предостеречь вас: не болтайтесь из стороны в сторону, как сами знаете что. Ничего хорошего из этого не получится!

И старик резко сел на место, как бы устыдившись собственной грубости.

К несчастью для Алоиса, обидчик попал в яблочко. Алоис утратил ту самую четкость суждения, которой всегда гордился. Теперь его правая рука не знала, что делает левая, — в интеллектуальном плане, разумеется. А одна мысль (и фраза) догоняла другую только затем, чтобы ее опровергнуть. Строго говоря, он сам признался в этом своему другу Весели, после чего со вздохом добавил: «Но мне все равно нравится с тобою беседовать. Твои воззрения, на мой взгляд, глубоки, как море».

Быстрый переход