|
Ничего удивительного, что им проще. Понимаете? Ирка мотнула челкой. – Не особо. – Да, хозяйка, они не идеальны. У каждой свои недостатки, но все вместе они единое целое. Одна падает, а другие ее подхватывают, хотя, может, и не догадываются, что подхватывают. Когда корабль большой, можно его даже пораскачивать немного - он выдержит. А челнок раскачивать нельзя, и за борт падать нельзя - некому будет вытащить. Ну разве только старине Антигону! Кикимор самодовольно разгладил бакенбарды и тотчас подпрыгнул, спасая перепончатые ласты от прожорливых зубцов эскалатора. – Так, может, я и не свет вовсе? Можно ли служить свету, если не ощущаешь себя светом? - обреченно спросила Ирка. Антигон пугливо замотал всклокоченной башкой. – Даже и в голову не берите эту глупость, хозяйка! Сплюньте и язык железной мочалкой потрите! А кому еще служить? Я-то не очень в этом смыслю, но маманя моя любила повторять: «Пускай скрипучее колесо, кривое - главное, что в нужную сторону едет!» - сказал он. Ненадолго заскочив в «Приют валькирий», Ирка наскоро побросала в рюкзак вещи и устремилась на вокзал. Глава 2 Письмо от Троила Ты стоишь тем меньше, чем дороже тебе хочется казаться. «Книга Света» Евгеша Мошкин нежно погладил кастет. В шумное общежитие озеленителей он отправлялся теперь не иначе чем с подобной страховкой. – Пушкина уважаешь? - спросил Мошкин. – А если скажу «не уважаю», тогда что? Локтем с разворота в голову, а потом захват за шею и добив коленом? - лениво поинтересовался Меф. Две минуты назад он закончил стоять на кулаках и теперь валялся на диване, вкушая расслабляющую радость безделья. Заметив в глазах Евгеши скорбное недоумение, Меф перестал придуриваться. – Ну уважаю… Мысль-то какая? – Помнишь, в царе Салтане есть «ткачиха с поварихой с сватьей бабой Бабарихой»? – Это которые вредят? – Да. Я вот все время пытаюсь понять. Ткачиха с поварихой понятно, почему завидуют. А сватья баба зачем лезет? Ей-то какая выгода? Меф закинул босые ноги на спинку дивана и с удовольствием пошевелил пальцами. – Так жизнь устроена. Кому меньше всех надо, тот больше всех и суется, - предположил он. Мошкин кивнул, показывая, что принял версию к сведению. Пряча кастет в карман, он выронил кнопочный нож и наклонился, чтобы поднять. Однако нож уже был в руке у Мефа, мгновенно скатившегося с дивана. Что ни говори, а реакция у него была, как у мангуста. Выщелкнув лезвие, Меф придирчиво осмотрел его. Сталь, конечно, скверненькая, но заточено на славу. Сразу видно: школа Арея. В памяти Мефа ясно прозвучал его твердый голос: «Заводишь цацки - следи за ними». – Знаешь, я только сейчас от этого освобождаюсь, - сказал Меф задумчиво. – От чего «от этого»? - не понял Евгеша. – Ну от постоянного внутреннего напряжения. Раньше, когда мы с Ареем тренировались по восемь часов в сутки, я был как зомби. Встречаешь, например, одноклассника бывшего, болтаешь с ним, а мозги уже просчитывают: ногой в печень, чтоб хоть немного дернулся и масса тела вперед сместилась. Тогда уже уйти из-под удара не успеет, если мечом рубануть по диагонали… – Зачем рубануть? Меф закрыл кнопочный нож и вернул Мошкину. |
