— Да, — ответила она.

Она смотрела, как его машина исчезла в конце дорожки. Только сейчас Луиза подумала, что забыла спросить его о Дэнни. Впрочем, разве это важно? Ведь теперь она знает, что он чувствует то же, что и она. И хотя Джейк не рассказал ей ни о себе, ни о своих занятиях, она сделает то, о чем он просил, — доверится ему.

Глава 9

Гранд отель, построенный в начале столетия на оконечности Кап Ферра, мыса для миллионеров, был одним из самых фешенебельных на побережье. Богатые, знатные и не слишком знатные люди могли поселиться здесь анонимно и жить в полном уединении, если они того хотели. Поэтому Консуэла, очень дорожившая одиночеством, прибыла именно сюда. Она назначила встречу Розалинд на великолепной полукруглой террасе отеля, укрывшейся в тени величественных сосен. Они сидели далеко от других гостей, так что их не могли услышать.

Розалинд обескураженно смотрела на Консуэлу, не понимая, друг она ей или враг. Они молчали, пока два официанта, стоявшие возле каждой из них, не сняли серебряных крышек с их тарелок, на которых лежало блюдо из омаров.

— Мне очень жаль, Розалинд, — пробормотала Консуэла, когда официанты удалились. — Правда очень.

— А если он сейчас у Питера, — спросила Розалинд, — почему же ты не позвонила мне перед уходом, может, я успела бы остановить его?

— Я звонила, — сказала Консуэла, — но ты уже уехала.

— О Боже, — пробормотала Розалинд, и лицо ее стало белым, как алебастровые скульптуры в саду. — Это убьет Питера. — Ее взгляд рассеянно блуждал по другим столам, где богатые гости пили вино и наслаждались изысканными яствами. — Это конец всему, неужели ты не понимаешь? Питер доверяет мне, он искренне убежден, что наши интимные отношения нормальны. И это действительно так! Но понимаешь, жить с умирающим очень тяжело, хочется забыться хотя бы на несколько часов.

— Понимаю, — сказала Консуэла, коснувшись ее руки. — Поверь мне, я знаю, через что тебе приходится пройти.

— Так почему же ты позволяешь Джейку это делать? — воскликнула Розалинда.

— Ты же знаешь, что я не могу ничего запретить ему.

— Но тебе известны его проделки?

— Нет, я узнаю о них, когда все уже непоправимо, — сказала Консуэла, отправляя в рот кусочек омара.

Розалинд ошеломленно смотрела на нее.

— Сколько денег он намерен потребовать?

— Не знаю. Много.

— Но разве ты ему не сказала, что Питер умирает! — простонала Розалинд. — Неужели у него нет ни капли жалости к человеку, который уже одной ногой в гробу?

— Конечно, я ему говорила и изо всех сил старалась остановить его. Я даже предлагала ему деньги…

— Но он, конечно, не взял, — развела руками Розалинд. — Я бы сама заплатила ему, у меня есть деньги, не так много, как у Питера, но… О нет, Консуэла! — вскрикнула она, увидев, что Консуэла вот вот разрыдается.

— Прости, Розалинд, — проговорила она сдавленным голосом, — будь это кто-то другой, но ты! О, нет, такого я никому не желаю. Вот что приходится переносить тем, кто стали моими друзьями. Да, я виновата не меньше его, но скажи, что можно сделать? На него же не подашь в суд, его семья так влиятельна…

— Ш-ш-ш! — Розалинд испугалась, что они привлекут к себе внимание. — Ты не виновата, Консуэла, тебе не следует себя винить, я знаю, на что он тебя обрек…

— Он не хочет, чтобы у меня были друзья, — Консуэлу душили слезы, и голос ее был едва слышен.