Он сложил подзорную трубу, уткнулся лицом в скрещенные на кожаном седле руки и попытался собраться с мыслями. Сложности, которые предстояло преодолеть, омрачали радость от того, что он нашел Мерлин. Рансому пришла в голову идея съездить в Истбурн и привести с собой весь гарнизон, чтобы штурмовать замок, – но он отмел ее. В случае лобовой атаки Мерлин скорее всего просто убьют.

Он снова посмотрел в сторону замка. Рансом понятия не имел о его внутренней архитектуре, хотя всю жизнь прожил совсем рядом, в Фолкон-Хилле. Ему никогда даже не приходило в голову, что можно проводить время в замках, расположенных на краю высоких утесов. Бедный Пеммини, последний из благородного римского рода, несомненно, был сумасшедшим. Ни один человек в здравом уме не поселился бы в этих осаждаемых морем руинах, пока в округе можно найти хотя бы одну лачугу с текущей крышей, но на твердой земле.

Рансом подумывал о том, чтобы вернуться в Фолкон-Хилл за подмогой или дождаться ночи и совершить тайный набег. Но оба плана были слишком рискованными. Нельзя терять время. Вполне возможно, что Мерлин под покровом ночи собирались вывезти во Францию. Контрабандисты всегда поступали так – не важно, везли они бренди или людей. Сегодня же было пасмурно, и ночь обещала быть темной.

Рансом привязал коня за поводья к кусту. По крайней мере у него есть оружие – шпага и два пистолета. Он двинулся не в сторону замка, а назад, чтобы под прикрытием кустарника обогнуть холм. Лишь когда сторожка полностью скрылась из виду, он начал взбираться вверх к самому замку.

Море все еще было скрыто за вершиной холма. Ветер ревел все сильнее, и все сильнее качались кусты вокруг, но Рансом видел лишь башню и свой малиновый халат, развевающийся, как сигнальный флажок. Тропа привела его прямо к тому месту, где стена резко поворачивала и исчезала из поля зрения, уходя на противоположный склон.

Замок был заброшен, защитные укрепления давно обвалились. Рансом решил, что, если со стен будет грозить какая-нибудь опасность, он тут же ее заметит. Он посмотрел наверх, туда, где стена, изгибаясь, переваливала через хребет. Если бы он сумел туда добраться…

Схватившись рукой за шпагу, он пригнулся и быстро перебежал открытый участок. Ветер чуть не сшиб его с ног. Перебежав, он выпрямился и обернулся к башенкам сторожки. Никаких признаков тревоги. Стоя почти на самой вершине холма, всего в одном шаге от стены, сулившей ему укрытие, он вдруг увидел то, что было по ту сторону.

Прямо перед ним была пустота. Ни склона, который сбегал бы от вершины, ни крепостной стены, ни кустов, ни травы… ничего. Лишь яростный ветер да ослепительно белый вертикальный обрыв. Видно было, стена обрушилась уже давно – в выщерблинах ютилась обтрепанная ветром трава. Рансом чуть не потерял рассудок. Охвативший его ужас парализовал все тело. Прикусив кулак, Рансом отступил на шаг. В безумном страхе он резко обернулся, чтобы проверить: вдруг земля разверзлась и позади него тоже. Ветер, казалось, толкал его прямо в бездну. Он прильнул к единственной твердой поверхности – к стене и перевел дыхание. Сердце его бешено стучало. Ножны впивались в бедро, но он не мог заставить себя пошевелиться и поправить их. Все тело его непроизвольно стремилось сжаться в комок.

Колени Рансома подогнулись, он опустился на землю и закрыл глаза. Подступала тошнота. Он прислонился к стене, судорожно хватая воздух ртом. Постепенно дыхание его пришло в норму, и Рансом отважился посмотреть вокруг. Сидя у основания стены, он уже не мог видеть обрыва. С одной стороны от него уходил вниз заросший кустарником склон холма, с другой – на вершине шелестела и колыхалась трава, создавая успокоительную иллюзию, будто зеленый ковер простирается и дальше.

Вдруг он вздрогнул от резкого крика. Перед ним, неожиданно взлетев с края обрыва, пронеслась чайка.