– Кто тебе его предложил? – спросил Артём. Губы онемели и стали казаться резиновыми.

Лёша привстал с кресла и забрал у него кольцо. Голубой камешек сверкнул сквозь просвет в пальцах.

– Извини, профессиональная тайна.

– Какая, на… тайна?! – вспылил Артём. – Меня из-за этих цацек целый год на допросы таскали! Половина Ленкиных знакомых до сих пор уверена, что это я…

Он не договорил, вскочил с кресла и отошел к окну с опущенными жалюзи. Уставился на вертикальную пластиковую ленту и подумал: надо вытереть пыль. Тут же опомнился и разозлился – дурак, нашел о чём беспокоиться в такой момент!

– Если я пойду в органы и сдам клиента, меня попросту пристрелят, – спокойно сказал Данч. – Причём не исключено, что заказ исполнят те же работники органов. Впрочем, не будем такими старомодными: «заказы» остались в прошлом. Клиент просто пошлёт меня на… в присутствии следователя и скажет, что я обсадился на очередной тусе. И клиентов у меня больше никогда не будет. А жить, Тёмочка, надо.

– Тем более что жить ты привык хорошо.

Артём попытался произнести фразу с ненавистью, но ничего не получилось. Отъявленный циник снова одержал над ним победу. Чего икру метать? Лёшка-то прав.

– Привык, – просто подтвердил Лёшка. – Только не сбрасывай со счетов, что хорошую жизнь я ещё и заработал.

Снова чистая правда. Лёшка в училище и университете трудился как каторжный, не меньше Артёма. Не зря студенческая братва дала им унизительно-почетную кличку «Жопоголики». Они протирали седалища до мозолей, отказываясь от обычных соблазнов молодости, когда другие веселились и тусовались. Только интересы у них были разные. Артём любил работать руками, Данч не хотел пачкаться в краске и растворителях. Наверное, он уже тогда видел в будущем ухоженного, хорошо пахнущего господина, разъезжающего по миру с частными приглашениями в кармане.

– Что ты собираешься делать? – спросил Артём.

Лёша уложил перстень во внутренний карман пиджака и пожал плечами.

– Клянусь, не знаю. Тёма, я в растерянности, веришь? Я даже не могу сказать, зачем принёс тебе этот проклятый перстень. Просто что-то засосало под ложечкой, когда его увидел. – Последнее предложение Данч произнёс, опустив глаза в пол, явно стесняясь того факта, что у него имеется совесть. Пускай и небольшая. Помещается под ложечкой. – Может, купишь сам? – предложил Данч. – Отдают дёшево. Явно знают, бродяги, какой за колечком след.

Артём повернулся к нему и покрутил пальцем у виска.

– С ума сошёл? Ты представляешь, что будет, если кто-нибудь увидит у меня это проклятое кольцо? Да ты мне приплати – я его не возьму!

– А Ленка? Может, она захочет вернуть семейную ценность?

Артём уставился себе под ноги.

– Спроси сам. Я пас.

Он прекрасно понимал, почему Лёшка пытается сузить круг покупателей. Если убийство десятилетней давности выплывет наружу, он попадёт в категорию свидетелей, а это для эксперта высокого класса все равно что приговор. Даже если дело не откроют за истечением срока давности, разговоров среди друзей-знакомых не миновать. С другой стороны, не хочется отказываться от выгодного процента. А процент явно выгодный, иначе бы Лёшка это колечко даже в руки не взял.

– Странно, что украденные вещи начали появляться именно сейчас, – сказал Лёшка.

– Не вижу ничего странного. Срок давности прошёл, можно спокойно рубить капусту.

Лёшка покивал.

– Да, наверное. Значит, у Ленки не спросишь?

Артём промолчал.

– Ладно, я пошёл.