– Это не совсем удобно, – сразу отреагировал Дзасохов, – так подставлять Михаила Сергеевича.

– Будет лучше, если поедете вы, – добавил незнакомец, снова вмешавшись в разговор, – как представитель аппарата президента. Не обязательно всем рассказывать, что вы являетесь инструктором административного отдела, хотя в вашем возрасте это очень большая должность. Кто-нибудь из них в лицо вас знает?

– Баранников меня хорошо знает. С Борисом Карловичем я тоже лично познакомился. Остальные меня не знают. В московской милиции у меня один знакомый – только первый заместитель начальника ГУВД генерал Сергеев. Нас вместе утверждали.

– В таком случае поезжайте, – разрешил Шенин. – Но учтите, что мы не являемся стороной конфликта и никак в нем не участвуем. Я позвоню Борису Карловичу и попытаюсь убедить его взять это дело под свой контроль. Ваша задача – наблюдение за ситуацией и объективный анализ. Вот и все, что от вас требуется. Вы меня понимаете?

Сафаров кивнул. Вместе с заведующим отделом они вышли из кабинета. Шенин недовольно нахмурился.

– Никогда не думал, что буду говорить подобные слова инструктору ЦК КПСС, – признался он. – Вот поэтому мы все время и отступаем, что от нас требуют не вмешиваться в эти конфликты.

– С российскими депутатами будет трудно договориться, – вздохнул Дзасохов, – они ждут июньских выборов президента.

– Представляю, что тогда начнется, – сказал Шенин. – Два президента в одном городе – слишком тесно обоим, особенно если учесть характер Бориса Николаевича.

Сидевший рядом с ним секретарь ЦК Бакланов промолчал. Он вообще не любил много говорить. В течение пяти лет Бакланов работал министром общего машиностроения СССР. Немногие знали, что этим термином обозначались закрытые предприятия военного и космического характера, называемые «почтовыми ящиками». В восемьдесят восьмом году, по предложению самого Горбачева, Бакланова избрали секретарем ЦК КПСС и поставили на руководство военно-промышленным комплексом страны. Все знали, что на предстоящем апрельском Пленуме ЦК КПСС, через несколько дней, Бакланов перейдет заместителем председателя Совета обороны при президенте СССР. Даже формально это продвижение. Именно поэтому Шенин пригласил своего коллегу на заседание. Бакланов мрачно слушал, почти не вмешиваясь в разговор. Привыкший к порядку и дисциплине в своем бывшем министерстве, он не понимал и не принимал процессов, происходивших в обществе. В этом вопросе они были твердыми единомышленниками с Шениным. Бакланов с сомнением и опаской наблюдал за разрушением некогда мощного военно-промышленного потенциала страны, считая это недопустимым и опасным не только для Советского Союза, но и для всего мира.

Когда Сафаров и заведующий отделом вышли из кабинета, Савинкин покачал головой:

– Вам просто повезло, что сейчас другие времена. И другие секретари ЦК. Если бы вы посмели сказать одну десятую того, что говорили сегодня, Суслову или Кириленко, вас бы не только выгнали отсюда, но и исключили бы из партии. Но вообще – молодец, – неожиданно улыбнулся он, – здорово проявил себя. Пусть знают, что мы не только в кабинетах сидим.

В кабинете Эльдара уже ждал Журин.

– Был у Шенина? – уточнил всезнающий Михаил Алексеевич. – Говорят, что тебя там встречал целый триумвират. Даже Бакланов пришел.

– Так это был Бакланов, – понял Эльдар, – а я его и не узнал. Дзасохова узнал сразу. Он еще уточнил: действительно я из Баку?

– Можно сказать, что ты докладывал секретариату о своей работе, – усмехнулся Журин.