Госпожа Судьба старается дать человеку все в меру. Проведя «славного сына якутского народа» по самому краю жизни и смерти, она милостиво пополнила его коллекцию пленными фельдмаршалами. В Гамбурге Георгию Владимировичу посчастливилось арестовать немецкого фельдмаршала Манштейна. В Париже, «в день длинных ножей» он взял под стражу французского маршала Пэтена, специально доставленного американцами в столицу Франции. Теперь, на подступах к Лондону в городке Лимпсфилд, ему посчастливилось встретиться с британским фельдмаршалом Айронсайдом.

Барон Архангельский отправился навстречу с советским командиром по приказу короля Георга, надеясь на плодотворное сотрудничество с генералом Петровым. Своим приказом он запретил всем воинским частям Юго-Восточной Англии оказывать какое-либо сопротивление идущим на Лондон русским войскам, однако это не обмануло Георгия Владимировича.

Постоянно получая сведения от всевозможных источников, он прекрасно знал, что на данный момент, его соединение является единственной реальной силой на двести километров вокруг Лондона.

За ночь стояния в Ротенфилде, он максимально подтянул свои тылы, включая не только батальоны Пешкова, но и высадившиеся силы полковника Спиридонова. Сознательно покинув побережье Канала и уйдя вглубь английской территории, от огня корабельных орудий, он мог раздавить любого, кто попытался бы заступить ему дорогу к британской столице.

Георгий Владимирович прекрасно знал свои силы и потому, когда Эдмунд Айронсайд попытался заговорить о партнерстве, Петров резко оборвал его.

— Господин фельдмаршал, — заговорил он устами своей любимой переводчицы. — Советское командование ценит вашу преданность своему законному королю и его стремлению выполнить взятые на себя обязательства по перемирию. Это очень важно как для английского народа, так и для советского. Однако хочу вам напомнить, что у советской стороны есть к вам вопросы по поводу вашей деятельности в Архангельске, в 1918 году.

От этих слов лицо престарелого фельдмаршала побелело, затем покраснело, а руки стали лихорадочно перекладывать маршальский жезл. Его, главный вдохновитель нападения на советское Закавказье летом 1940 года взял с собой для придания большего веса в глазах «диких азиатов».

— У меня нет никакого приказа из Москвы в отношении вас, господин фельдмаршал, но в сложившихся обстоятельствах, ни о каком равноправном партнерстве не может быть и речи. Мы с радостью примем вас как почетного гостя, который поможет разрешить нам некоторые щекотливые вопросы, но не более того — безжалостно констатировал Петров, определив барону Архангельскому статус «почетного пленника».

Не опасаясь ударов с воздуха, генерал Петров уверенно приближался к Лондону, а впереди него уже летела устрашающая молва. Сотни погибших британских солдат превращались в тысячи. Роты и батальоны танков и самоходок становились полками, а грозным гвардейским минометам не было числа.

Мериться силами подобно Грейстоку со «страшными русскими» никто из тайных сторонников регента Генриха никто не хотел. Одно дело исподтишка подставить ножку или ударить ножом в спину и совсем другое попробовать на спине силу и мощь «одиннадцатого сталинского удара».

Известие о идущих на Лондон советских войсках, прибавило силу столичным полицейским и уменьшило пыл мародеров и грабителей. Возникла ситуация, когда ни одно из сторон уже не могла одержать вверх над противником и все ждали прихода третейского судьи.

Конечно, когда передовые соединения девятитысячного контингента генерала Петрова вступили в столицу британского королевства, цветов и торжественных речей не было. Для англичан присутствие иностранного солдата в столице вызывало чувство глухого протеста, но при всем при этом честь спасителю Лондона от анархии была оказана.

Король Георг принял у себя во дворце генерала Петрова и сдержанно поблагодарил за помощь, оказанную британскому народу в наведении конституционного порядка.