|
Но не в такую рань. Далеко на юге сверкнула молния, но грома не было слышно. Слишком далеко. Мгновенный свет не дал Дьюану возможности разглядеть что-либо получше, лишь подтвердил, что машина еще была здесь. Что-то теплое прижалось к голени мальчика. – Ш-ш-ш, Уитгенштейн, – прошептал он, опускаясь на одно колено, чтобы обнять собачью шею. Та дрожала и издавала странные звуки, ничуть не похожие на ее обычное рычание. – Ш-ш-ш, – снова шепнул Дьюан и погладил собаку по голове. Но та не переставала дрожать. «Если бы они вышли из грузовика, то были бы уже здесь» подумал Дьюан. И тут же новая мысль – Кто они? – Пошли, Уитт, – тихо проговорил он. Взяв колли за ошейник, он вернулся в дом, выключил свет, прошел в соседнюю комнатку, которую Старик важно называл своим кабинетом, взял со стола ключ, вернулся в столовую и отпер сундук, в котором, как он давно знал, лежали отцовские ружья. Секунду поколебавшись, он оставил на месте двустволку 30-06 и 12-калибровый, и взял помповое пневматическое ружье 16 калибра. В кухне завыл Уитгенштейн, скребя лапами по линолеуму. – Ш-ш-ш, Уитт, – тихо проговорил Дьюан. – Все нормально, мальчик. Он проверил казенную часть, чтобы убедиться, что она чистая, зарядил ее, снова проверил, держа пустой магазин против света и открыл нижний ящик стола. Патроны лежали как обычно в желтой коробке, пять из них Дьюан быстро вставил в магазин, три положил в карман фланелевой рубашки и, пригнувшись, вернулся в столовую. Уитгенштейн залаял. Дьюан оставил его в кухне, опустил экран входной двери и выйдя в темноту двора, медленно двинулся вокруг дома. Свет от фонарного столба освещал участок вокруг дома и ближайшие десять ярдов аллеи. Дьюан пригнулся и подождал несколько секунд. Осознав, что сердце бьется быстрее, чем обычно, он сделал несколько глубоких, медленных вдохов, чтобы успокоиться. Внезапно наступила тишина, прекратился даже стрекотание сверчков и других насекомых. Не шелохнувшись стояли тысячи колосьев, воздух был абсолютно неподвижен, далеко на юге снова сверкнула молния. В этот раз за нею последовал раскат грома, секунд через пятнадцать. Дьюан продолжал ждать, стараясь дышать равномерно через рот, держа палец на спусковом крючке. Рудье пахло порохом. Лай в кухне прекратился, но мальчик слышал, как собака скребет когтями по полу, совсем близко от входной двери. Дьюан ждал. Прошло по меньшей мере пять минут прежде чем двигатель грузовика взревел, и под колесами захрустел гравий. Дьюан метнулся к краю пшеничного поля, низко присел и спрятался за колосьями так, чтобы можно было видеть коней подъездной аллеи. Ничего. Грузовик вернулся на Шестую окружную, мгновение помедлил и направился на юг, туда где было кладбище, таверна «У Старого Дерева» и Элм Хэвен. Дьюан поднял голову и проводил его взглядом, но хвостовые фары были погашены. Он нырнул обратно и снова присел, дыша медленно и глубоко и продолжая сжимать в руках ружье. Спустя минут двадцать закапали первые капли дождя. Дьюан выждал еще три или четыре минуты и затем вышел из своего убежища, стараясь не быть заметным на фоне неба обошел дом и сарай кругом – воробьи в сарае молчали, свиньи в хлеву как обычно слегка подхрюкивали, и через кухонную дверь вошел в дом. Уитгенштейн, волоча как щенок хвост по полу и близоруко щурясь, подошел к Дьюану и остановился, переводя взгляд с двери на мальчика, с мальчика на дверь. – Не, – покачал головой Дьюан, вынимая по одной пули и складывая их на скатерти кухонного стола, – мы не собираемся сейчас на охоту, дурачок. |
