Изменить размер шрифта - +
– У нас что, сегодня утренник народного фольклора?

– Не сбивай, Никита! О серьезном деле с тобой говорю, потому и слова такие. Не всякому зверю берлога – кому и нора, не всякой птице болото – кому и гора. Так и не всякому молодцу – холостяцтво к лицу.

– Ум… н… упс! – Я едва не поперхнулся горячей кашей. – Бабуля, предупреждать же надо!

– А поделом тебе, ешь да не оговаривайся! – невозмутимо продолжала Яга, уставясь на меня самым строгим взглядом. – Сказано ведь, ровно голубю – без голубицы, добру коню – без кобылицы, так и храброму молодцу без души‑девицы не житье – срам один!

– Между прочим, в законодательстве некоторых стран подобные провокационные разговоры могут классифицироваться как давление на сотрудника правоохранительных органов.

– Никитушка, милый, да не давлю я на тебя, не давлю! А только люди говорят всякое… Дескать, что‑то, видать, не так у нашего участкового – в церковь не ходит, на красных девок не заглядывается, с дружками не бражничает, по праздникам забавами молодецкими не тешится.

– Знаю я их забавы – кулачные бои стенка на стенку да за сапогами на столб лазить! Бабуль, ну вы представляете, чтоб работник милиции ради забавы молодецкой по воскресеньям народу носы квасил?! И в церковь я хожу! Два раза ходил уже… Беседовал с отцом Кондратом по поводу пьянок в его церковном хоре. А насчет бражничанья… так нас Горох на той неделе, помните, как накачал? Я ж верхом на Митьке до отделения добирался, благо, он как поддаст – милицейскую сирену очень уж старательно изображает. Чем я им еще не угодил?

– Про девок красных забыл…

– Это сестры Малаховы с соседней улицы? Эти – красные, слов нет! Каждый вечер фланируют строем под окнами отделения, семечки плюют на метр против ветра, а у самих лица такие кра‑а‑асные…

– Так то румянец девичий, от смущения, – доходчиво пояснила Яга, но я был непреклонен:

– Бабуля, давайте прекратим прения и дружно перейдем к чаю. Вопросом повального поиска Василис Прекрасных торжественно обещаю заняться после Нового года!

– Дак ить осень на носу, самое бы время свадебку… – тихо повздыхала моя домохозяйка, но взялась за самовар. К концу третьей чашки в дверь деликатно бухнули пудовым кулаком.

– Батюшка сыскной воевода, гонцы к вам царевы с делом спешным! – деловым тоном профессионального секретаря проорал из сеней верный Митька.

– Зови. – Важно кивнув Бабе Яге, я встал с лавки поприветствовать двух стрельцов и молоденького дьяка из думского приказа. Парнишке едва ли исполнилось восемнадцать, но он изо всех сил старался выглядеть посолиднее.

– Поклон тебе, сыскной воевода!

– И вам здрасьте. Что там у государя за проблемы?

– Дело у царя к тебе спешное да неотложное…

– Ага, у нас все дела спешные… – Идти куда‑либо сразу после плотного завтрака представлялось сущим самоистязанием. – Государь небось опять очередной милашке золотые серьги подарил, а какой – не помнит, просит отыскать, да?

Стрельцы ухмыльнулись в усы, а юный дьяк так покраснел, что я, сжалившись, выдвинул более пристойную версию:

– Любимого коня цыгане свистнули? Бояре в думе из‑за бюджета передрались? Ключница пропала, к подвалам не подойдешь, а у государя меда сорокаградусного для излечения не хватило? Тоже нет?! Господи, да что же там у вас?.. Неужели дьяк Филимон свои мемуары за границей большим тиражом выпустил, гад?!

– Не… не это… – сбивчиво залепетал несчастный.

Быстрый переход