Изменить размер шрифта - +

 

– Да? – сдержанно сказала мама и внимательно посмотрела на меня.

 

– Да. Насколько я помню, в прошлом учебном году он был ударником. Боюсь, что в этом году он им не будет.

 

– Но ведь год только начался, – заметила мама.

 

– Плохо он у него начался! – не выдержала Вера Северьяновна. – До чего додумались с Городецким! По воздуху летают!

 

– Так ведь дети же… – осторожно сказала мама.

 

– Вот именно, что дети! Пусть сперва окончат школу, а потом летают. Мы и на земле-то с ними едва справляемся, а что будет, если все дети по воздуху носиться станут?

 

– Все не станут, – вмешался я. – Не у каждого же есть ковер-самолет…

 

Вера Северьяновна глянула на меня так, будто лишь сейчас заметила.

 

– Выйди, Лапников, в коридор, – скучным голосом сказала она.

 

Вот так фокус! О моем ковре-самолете речь идет, а я – выйди! Я растерянно посмотрел на маму.

 

– Иди, Олег, – строго сказала мама.

 

Я шагнул в коридор, обиделся и встал у окна. Из-за двери доносились голоса: тихий – мамы и громкий – Веры Северьяновны. Но разобрать слова я не старался. Больно надо подслушивать!

 

Потом голоса умолкли, и мама вышла из кабинета.

 

– Пошли, – тихо сказала она.

 

И мы молча пошли рядом. По коридору, по лестнице, по школьному двору.

 

На улице мама положила мне руку на плечо и непонятно как-то сказала:

 

– Ну что, Олежка…

 

Я поднял глаза.

 

– Что?

 

Мама помолчала еще и серьезно спросила:

 

– Значит, никак вы не можете не летать?

 

– Не можем, конечно, – торопливо сказал я. – Ну как же, мама, не летать, если ковер-самолет…

 

Мама сказала:

 

– Ну и летайте.

 

 

 

И мы летали. И в этом теплом сентябре, и на будущий год, когда снова пришло лето, и еще через год…

 

Потом стали мы летать реже. Старше стали, и появились у нас другие интересные дела. Виталька в восьмом классе начал влюбляться каждый месяц и парил в небесах без всякого ковра-самолета. А я увлекся писанием стихов и все время ходил огорченный, потому что городская газета не хотела эти стихи печатать.

 

Ковер опять перекочевал в чулан, а в мезонине тетя Валя стала хранить сломанную мебель.

 

Мы кончили школу и незаметно стали взрослыми. Не все получилось так, как мы мечтали. Ветка стала не балериной, а детским врачом. Она очень хороший врач, живет в Ленинграде, и ее знают все ребятишки в районе. Ветерок добился, чего хотел: стал штурманом полярной авиации. У него есть сын Алешка, трехлетний карапуз. Здоровый, толстый и пока ничуть не похожий на Ветерка-мальчишку.

 

У меня врачи в приемной комиссии морского училища послушали сердце и посоветовали подумать о сухопутной профессии. Я стал писать книжки для детей и теперь, по правде говоря, очень рад, что выбрал такую работу.

 

Виталька, то есть Виталий Андреевич, живет в Подмосковье и работает учителем рисования. Ведет уроки, ходит с ребятами в походы, учит их рисовать радуги, закаты, месяц над озерами, рощи, синие реки – всю красоту земную.

Быстрый переход