То, что история с освобождением была не очень красивой, следует и из рассказа Э. Герштейн. Она рассказывает, как к ней позвонила А.А.: «Эмма, он дома!». Я с ужасом: «Кто он?» – «Николаша, конечно». Я робко: «А Лёва?» – «Лёва тоже».

Лев жил уже не в Фонтанном доме; его пустил к себе приятель по имени Аксель, у которого он жил до самого ареста в марте 1938 г. «Я спрашивала у него, – вспоминает Герштейн, – что представляет собой Аксель. «Надо же кому-нибудь быть беспутным. Вот он беспутный», – ответил Лёва». По ее описанию, холостяцкая комната Акселя выглядела так: на стене портрет Н. Гумилева, принадлежащий хозяину, его же грязная кровать (Лёва спал на полу на медвежьей шкуре), в ящике комода валялись две заржавленные вилки и такой же нож.

Обедать Лёве все-таки приходилось идти на Фонтанку и там переживать все унижения. Университетские друзья Л.Н. помнят его рассказы о том, как вечно голодный и неустроенный, он приходил в Фонтанный дом, а А.А. говорила гостям перед ужином: «Лёва скоро уйдет», и тогда Анна Евгеньевна – вторая (или первая?) жена Пунина подкармливала Лёву на кухне... «Если я заставала на Фонтанке Лёву, – пишет Герштейн, – он всегда уходил вместе со мной. В общем, он был в развинченном состоянии... Он только что не плакал от стихов, нервов и водки. Мрачно было».

2.3. Экспедиционные университеты

Июль 1930 г. – окончание средней школы.

Сентябрь 1930 г. – декабрь 1930 г. – чернорабочий на службе пути и тока.

Декабрь 1930 г. – март 1933 г. – коллектор ЦНИГРИ.

Апрель 1933 – январь 1934 г. – научно-технический сотрудник ГИН АН.

Сентябрь 1934 – март 1938 – студент истфака ЛГУ.

Октябрь 1938... заключенный.

Понятно, что из этой обстановки (Фонтанного дома и нищей комнаты Акселя) Л.Н. хотелось вырваться, да и работа-то его была достаточно скучной; под «службой пути и тока» скрывалось Парголовское трамвайное депо, куда надо было ехать ни свет ни заря. О первых странствиях по стране говорится в личном деле Л.Н., в записке, составленной им самим – «Список экспедиций, в коих Л. Н. Гумилев участвовал». Но по ней тоже возникают вопросы, ибо за весь «первый ленинградский» период его жизни (до ареста в 1938 г.) поминаются всего-то четыре экспедиции – Крымская (1932, 1933 г.), Манычская археологическая (1935 г.) и Саркельская археологическая (1936 г.). Президент Географического общества СССР академик С. В. Калесник в одной из юбилейных статей о Л.Н. заверял, что юбиляр прошел 21 экспедиционный сезон, а этот академик (я его хорошо знал) перепроверял каждую цифру. Между тем и весь «авторский список» экспедиций Л.Н. с экспедиций за 1932–1962 гг.) насчитывает всего-то 13. Где же раннее знакомство Л.Н. со Средней Азией, где работа малярийным разведчиком в Таджикистане? Они точно были. Почему тогда Л.Н. не указывает их в своем «списке экспедиций»? Я нашел лишь один ответ: он не включал экспедиции, в которых был «для заработка». Так, Л.Н. сам говорил, что мало что смыслит в геологии; поэтому когда он оказался в геологической экспедиции в Прибайкалье (1936), то «читал охотно Апулея, а геологоразведочного дела не читал». Еще в 1933 г. Л.Н. жаловался: «Моя дорога проходила по крымским сопкам, которые похожи на бородавки и на которых скучно, как на уроке политграмоты».