Изменить размер шрифта - +
Н. из Омска.

1956 год. В одном из самых первых писем П. Савицкому Л.Н. сообщал: «Я не решаюсь послать Вам свое основное сочинение «Историю Срединной Азии в связи с историей сопредельных стран с III в. до н. э. по X в. н. э.», потому что не считаю имеющийся у меня вариант окончательным, ибо большая часть его написана за минувшие 4 года, и Вы легко можете догадаться, что мне была доступна литература только на русском языке». Он отправил тогда в Прагу тезисы своей кандидатской и статью по теме дипломной работы. Но сделано было в тех адских условиях (до 1956 г.) очень немало: первый и третий тома «Истории Срединной Азии» готовы соответственно на 75% и 40%. Это – оценка самого Л.Н. на декабрь 1956 г., то есть через считанные месяцы после освобождения. Второй том он планировал закончить к весне.

1957 год. Большая радость: Л.Н. получил предложение об издании своих работ. Он представил две книги: «Историю Хунну с древнейших времен до V в. н. э.» и «Историю Первого Тюркского каганата VI—VII вв.»; каждая объемом около 20 печатных листов.

Здесь неминуемо Л.Н. пришел к евразийству. Три тома истории Срединной Азии были посвящены истокам Евразии, поискам трудно складывающегося ее единства. Значительно позже (в 1991 г.) он писал, что за обозримый исторический срок Евразия объединялась четыре раза. По началу ее на короткое время объединяли гунны, потом тюрки, создавшие свой каганат от Желтого до Черного моря. В третий раз континент объединяли монголы под главенством Чингисхана. После битвы при Калке монголы поняли, что им надо или мириться с Россией, или завоевать ее. Они склонялись к третьему решению. Россия вошла в единый улус на равных правах с монголами. Монголы были рады, что Древняя Русь служит буфером между ними и европейскими народами. Татары брали очень небольшую дань – на содержание войска, которое защищало Россию от западных соседей. Четвертым объединением Евразия обязана русским, которые, дойдя до берегов Тихого океана и объединив большую часть Евразийского континента, за исключением Монголии и Восточного Туркестана, продлили тем самым традицию монголов. Они опять сделали из Евразии очень сильную страну и сами стали самостоятельной и весьма развитой культурой.

Повторяю, что это было сказано в 1991 г.; давно уже вышли тома «Степной трилогии», каждый из которых рассказывал об одном из объединений Евразии; в печати находилось уже и важное дополнение к ней – по сути четвертый ее том «От Руси до России». А в ту пору у Л.Н. была лишь схема и «заготовки». Удивительное дело, практически не зная евразийцев, прочитав лишь пару их работ, Л.Н. интуитивно вышел на ту сверхзадачу истории, которую отцы евразийства формулировали еще в 20–30-х гг. «Особого рода системой является история России», – писал тогда П. Савицкий. Ту же мысль более подробно сформулировал Г. Вернадский. «Евразия, – писал он, – есть... область действия русского исторического процесса, русское историческое месторазвитие. Русская историческая наука должна овладеть историей этого месторазвития также и в более ранних эпохах (в течение которых Россия еще не охватывала целиком географической Евразии) для того, чтобы правильно понять развертывание русского исторического процесса».

Именно об этом многократно писал впоследствии и Л. Гумилев: «Огромная территория евразийской степи все еще ждет своего исследователя. Особенно это касается периода до появления на исторической арене Чингисхана, когда в центральноазиатской степи сложились и погибли два замечательных народа: хунны и древние тюрки, а также много других, не успевших прославить свои имена». Было ясно, что необходимо как можно больше использовать богатое наследие евразийцев. Но как?

«Ни Савицкого, ни Георгия Вернадского, ни евразийских сборников, – рассказывает сам Л.Н., – в библиотеках в те сталинские годы, конечно, не было.

Быстрый переход