— Мы хотим услышать все о ваших путешествиях, — вежливо сказала Хани. Пройдемте в пуншевую комнату. Обед скоро подадут.

Она пошла впереди, указывая путь наверх по трем маршам каменной лестницы мимо столовой в пуншевую, и там мы уселись, а слуги Эдуарда обнесли нас мальвазией. Хани очень гордилась своими изящными венецианскими кубками, очень модными, которые она привезла с собой. Я полагала, что Пенлайоны никогда не видели ничего подобного.

Мы сидели довольно чопорно на своих креслах, спинки и сиденья которых были обиты гобеленами, вытканными двоюродной бабкой Эдуарда. Я боялась, что кресло вот-вот обломится под сэром Пенном, который сидел в нем, развалясь, нисколько не заботясь о его хрупкости, и Хани бросила мне взгляд, как бы говоря: нам придется привыкать к этим деревенским манерам.

Сэр Пени говорил, что чудесно иметь таких знатных соседей, которые любезно угощают своих гостей вином из роскошных венецианских кубков. При этом в его глазах так и прыгали огоньки, как будто он насмехался над нами и даже вроде презирал нас, — конечно, за исключением Хани, а может быть, и меня. Оба они и отец и сын — имели что-то наглое во взгляде. Они рассматривали нас, как бы оценивая наши личные достоинства, в манере, которая не могла не смущать.

— Вы надолго собираетесь здесь оставаться? — задал сэр Пенн вопрос Эдуарду.

Эдуард ответил уклончиво, что многое будет зависеть от обстоятельств. Его отец захотел, чтобы он приехал сюда и какое-то время присмотрел за здешними имениями. Все зависит от того, как пойдут дела в Суррейских владениях.

— А-а, — протянул сэр Пени, — вы, знатные семейства, имеете владения во всех частях королевства. Подумать только, молодой сэр, у вас наверняка бывают моменты, когда вы не в состоянии решить, то ли вы человек из графства Суррей, то ли из Дорсета или, может, какое-нибудь другое графство предъявляет на вас права!

— Мой отец владеет землями на севере, — сказал Эдуард.

— Надо же! Да у вас, оказывается, есть опора в каждом уголке государства, подвластного нашей королеве, молодой человек!

— Уверяю вас, это далеко не так, — ответил Эдуард. — И да позволено мне будет сказать, что ваши корабли плавают во всех известных частях океана!

— Вы можете это сказать, сэр, вы можете это сказать. И Джейк подтвердит вам, что так оно и есть. Он только что вернулся из долгого плавания, но так зачарован вашим обществом, что не подает голоса.

Джейк проговорил:

— Как видите, общество действительно восхищает меня.

И он взглянул на меня в упор, с насмешкой, потому что он был здесь, а я утверждала, что вряд ли он получит приглашение…

— Но я готов подтвердить слова отца. И я в самом деле лишь недавно вернулся из плавания.

— Мою сестру очень взволновало зрелище вашего корабля, входящего в гавань. Она видит плывущие суда из окна своей комнаты и, по-моему, никогда не устает наблюдать за ними.

Джейк подвинул свое кресло ближе ко мне. У них обоих были совсем не те манеры, каких мы вправе были ожидать. Этим людям не хватало приятности и деликатности в обращении. Они были откровеннее нас и грубее.

— Значит, вам понравился мой корабль? — спросил он.

— Мне нравятся все корабли.

— А вы молодчина! И вам не приходилось видеть их раньше?

— Мы живем около реки. Я часто видела речные суда под парусами.

Джейк от души расхохотался.

— Баржи да буксиры! — презрительно заметил он.

— И королевские барки. Я видела королеву, когда она плыла на коронацию.

— А сейчас вы видели королеву морей!

— Ваш корабль?

— «Вздыбленный лев», никто иной!

— Значит он царствует среди всех кораблей?

— Вот подождите, я возьму вас на борт.