— Не-а. Потому, что тебя обменяли на графа. Алек тихо выругался. Когда он случайно обратился к Фольгеру, упомянув его титул, доктор Барлоу сразу все поняла. Еще одна роковая глупость.

— Я могу тебе доверять, Дилан? — спросил он. — Ты умеешь хранить тайны?

Мичман бросил на него косой взгляд.

— Если они не во вред моему кораблю.

— Конечно нет. Просто… Ты ведь не расскажешь доктору Барлоу, что я сирота? — Алек на миг задумался, не выдает ли он себя одним этим вопросом. — Если она это узнает, то легко поймет, кто я такой, а это может кончиться очень скверно для нас всех.

Дилан удивленно посмотрел на Алека, но затем с серьезным видом кивнул.

— Я сохраню твою тайну. Твои семейные дела безопасности корабля не касаются.

— Спасибо.

Они снова пожали друг другу руки. Алек почувствовал, что с его души свалился камень. Конечно же, Дилан сохранит тайну. После того как предали буквально все: семья, союзники, правительство, — было таким облегчением доверять хоть кому-то. Принц переступил с ноги на ногу и содрогнулся, внезапно почувствовав, что ужасно замерз.

— Пойдем погреемся?

— Шикарно! Чашечка горячего чая была бы очень кстати.

— Мы можем растопить камин! — воскликнул Алек, сообразив, что необходимость прятаться отпала. Вот и еще один плюс от помощи дарвинистам. Теперь он сможет принять ванну и в первый раз за долгое время поесть горячего.

Обед оказался восхитительным, но ванна — еще лучше!

Бауэр набил котел снегом и нагревал, пока тот не растаял. Скоро Алек уже отмокал в чудесной горячей воде, впервые за последний месяц смывая грязь и въевшееся в кожу машинное масло. Ради присутствующей в замке леди Клопп, Бауэр и Хоффман побрились. Дилан громко жаловался, что забыл свою бритву на корабле, хотя Алек глубоко сомневался, что она вообще ему нужна.

Доктор Барлоу отказалась от ванны, но когда ее примеру последовал и Дилан, Алек невольно задумался: неужели на дарвинистских кораблях есть даже душевые?

Хоффман поджарил над огнем баранью ногу, а Клопп с Бауэром сварили огромную кастрюлю супа из картошки, лука и курятины, приправленного черным перцем, и хотя за день все смертельно устали, после заката устроили самый настоящий пир.

Присутствие леди весьма украшало трапезу. Как Алек и подозревал, доктор Барлоу бегло говорила по-немецки. Дилан смешил сотрапезников, пытаясь изъясняться теми немногими немецкими словами, которых нахватался за день.

Ложась спать, Алек раздумывал, когда в следующий раз ему удастся завести знакомства. Он скрывался пять недель и уже почти забыл, каково это — увидеть новые лица. Или приобрести новых друзей.

Что, если он застрянет в этом замке на годы?!

Следующим утром Алеку едва удалось сдвинуть шагоход с места. Натянулись цепи, но перегруженные сани даже не шелохнулись, словно собака, не желающая гулять. Наконец под полозьями захрустела наледь и они со скрипом поползли по мощеному двору.

Проходя сквозь ворота, Алек встревожился, не перекосился ли прицепленный сзади груз.

— Выгляну, как там поклажа, юный господин, — сказал Клопп, словно прочитав его мысли.

— Не в обиду будь сказано, мастер Клопп, — возразил Алек, — но вы малость тяжеловаты, чтобы встать мне на плечи.

На лице мастера-механика промелькнуло облегчение.

— Возможно, мистер Шарп поможет вам? — предложила доктор Барлоу по-немецки.

Она, как и вчера, сидела в пилотском кресле. Тацца свернулся возле ее ног.

Алек согласился, и вскоре Дилан, высунувшись по пояс из люка, оглянулся назад.

— По крайней мере, через ворота сани точно пройдут, — пробормотал Клопп.