— Британия точно своего не упустит. Дарвинисты против жестянщиков.

Теперь Фольгер бросился в атаку. Сабля графа обвилась вокруг клинка Алека, словно змея, и вырвала оружие из его руки. Сталь сверкнула в воздухе; сабля пролетела через весь сарай и, звякнув, воткнулась в гнилые доски стены.

Граф шагнул вперед и приставил острие клинка к горлу мальчика.

— Какие выводы мы можем сделать из этого урока, ваше высочество?

Тот мрачно посмотрел на учителя.

— Что фехтовать и одновременно обсуждать политику — верх идиотизма!

Фольгер улыбнулся.

— Для большинства, наверное, так и есть. Но кое у кого нет права выбора. Вы рождены для игры престолов, Алек. Политика — часть всего, что вы делаете.

Алек оттолкнул саблю Фольгера. Лишившись клинка, он почувствовал себя вялым и замученным. Опровергать очевидное не было сил: его появление на свет пошатнуло трон Австро-Венгрии, а теперь смерть родителей разрушила и без того хрупкое равновесие в Европе.

— Значит, эта война на моей совести, — сказал он с горечью.

— Нет, Алек. Жестянщики и дарвинисты рано или поздно все равно столкнулись бы. Но быть может, вам удастся изменить будущее.

— Как?

Тут граф сделал странную вещь. Он перехватил свое оружие за лезвие и протянул Алеку рукоятью вперед, словно признавая его победителем.

— Увидим, Алек. Мы еще увидим.

ГЛАВА 10

Алек нажал на рычаг, двинув правую ногу шагохода.

— Хорошо, — произнес Отто Клопп. — А теперь чуть медленнее.

Штурмовик плавно тронулся с места. В тесноте сенного сарая приходилось двигаться с предельной осторожностью. Случайно заденешь хлипкую стену — развалина обрушится на голову, рассыпавшись, как карточный домик. Зато теперь Алек понимал, о чем говорят дрожащие стрелки многочисленных датчиков. Похоже, не помешает немного поднять коленное давление.

Шагоход послушно приподнялся, смотровая щель оказалась там, где хотел пилот, точно перед проломом в стене сарая.

Полуденное солнце озарило рубку. Впереди расстилались бескрайние поля, вдалеке полз двенадцатиногий комбайн, за ним следовало с десяток крестьян и четвероногий грузовой шагоход, в который простолюдины складывали мешки с зерном.

— Подождем. — Граф Фольгер положил руку на плечо принца. — Пусть сначала уйдут.

— Естественно, — огрызнулся Алек.

На сегодня он был сыт по горло поучениями графа, вдобавок у него болели синяки на руках.

Комбайн неторопливо пересек поле и скрылся за невысоким холмом. Идущие за ним люди превратились в черные точки на горизонте и вскоре тоже исчезли из виду. Алек не торопился, продолжая выжидать. Наконец из интеркома раздался скрипучий голос Бауэра:

— Все, ваше высочество, последний ушел.

Зоркости отменного артиллериста Карла Бауэра можно было довериться. Две недели назад капрала ожидала прекрасная карьера: скоро он получил бы под личное командование боевую машину. А мастер Хоффман считался лучшим инженером во всей габсбургской гвардии. Теперь они оба стали преступниками.

Впервые Алек серьезно задумался о том, что эти люди пожертвовали ради него всем: положением, званиями, семьями, в том числе — своим будущим. Если их поймают, то просто повесят как дезертиров. Разумеется, не всех. Принц Александр ради блага империи исчезнет тихо и незаметно. Что может быть хуже для воюющего государства, чем неожиданное появление претендента на престол?

Алек подвел машину к открытым воротам сарая, двигаясь скользящим шагом, которому его научил Клопп. Такая походка стирала глубокие отпечатки ног шагохода, а заодно и все прочие следы пребывания в сарае незваных гостей.

— Ну что, юный господин, может, попробуем пробежаться? — спросил механик.