— Почему? — надзиратель потянулся за новой сигаретой.

— Ну, во-первых, общение с ним, что называется, на любителя, уж больно омерзительное впечатление производит на зрителей его патология. Во-вторых, он, в отличие от своих собратьев, достаточно интеллектуально развит и для него выйти на сцену — что взойти на Голгофу. Говорят, что он — отпрыск какого-то английского лорда, который отказался и от него, и от жены сразу же, как только увидел, какой чудовищный сюрприз преподнесла ему природа. Этот парень по имени Эдвард Мордейк внешне очень красив, к тому же он талантливый музыкант — играет на нескольких инструментах. Но при этом у него два лица, одно из которых — женское!

— Да ты что! — надзиратель всем корпусом откинулся назад, едва не рухнув вместе с креслом на пол.

— Ну да, именно так о нём нам с женой и рассказывали, потому что сами мы его не видели. Его вообще мало кому удавалось видеть, так как он часто впадает в депрессию и прячется от людей. Говорят, он уже несколько раз пытался покончить с собой. Думаю, что всё это из-за того, что если для остальных уродцев из балагана маэстро Барановского выступления и клянченье денег, — это карнавал, где они забавляются, как дети, то для бедняги Эдварда — это пытка…

— Так у него две головы?

— Нет, герр Отто, два лица… Одно, как у всех, — спереди, а второе — на затылке. Оно не ест и не говорит, но может вращать глазами и даже плакать и смеяться, представляете!

— О, майн Готт! Курт, ты меня убил наповал! Это же настоящий двуликий Янус!

— Да, точно, так и есть… Говорят, он пытался связаться с врачами, чтобы ему удалили лицо с затылка, но как только Барановский узнал об этом, он посадил беднягу на цепь…

— А как же он его перевозит?

— Так и перевозит. Приковывает к себе наручниками и — вперед! Чтобы, значит, тот не сбежал, ибо тогда Барановский лишится едва ли не самого высокооплачиваемого экспоната. У него уже один такой умер, некто Паскуаль Пиньон, мексиканец с двумя головами…

— Черт возьми, да сколько же аномалий в природе!

Не обратив внимания на восклицание напарника, Ван дер Бильт увлеченно продолжал:

— Так вот, у того покойного Пиньона на лбу росла вторая голова, которая тоже могла беззвучно шевелить губами и вращать глазами. Однако со временем эта меньшая голова утратила все свои функции и превратилась в бесформенный нарост. После чего Барановский избавился от экспоната…

А, вот еще что я вспомнил! Последнее время маэстро Барановский якобы накачивает Эдварда наркотиками, чтобы тот был покладистым и давал желающим из числа зрителей прикоснуться к своему второму лицу.

— Мне кажется, что и смотреть-то на это не совсем приятно, не то чтобы прикасаться. — Седовласый укоризненно покачал головой.

— Не драматизируйте, герр Отто! Услышите еще об одном экспонате — ахнете! Этого Барановский оставляет на десерт… Этот — настоящий фаворит, жемчужина коллекции израильтянина, гвоздь его программы… Кубинец по имени Хулио Дос Сантос. Сложен и красив, как молодой бог. Ему посчастливилось родиться с лишней парой ног и дополнительным… пенисом! Но если дополнительные ноги — просто рудименты, болтающиеся сами по себе, то его второй член, как и первый, — всегда на боевом посту! Я в постели с ним, слава богу, не был, судить не могу, но слышал, что одна из штатных проституток «Оазиса» рискнула попробовать, каково быть скрипкой, на которой играют одновременно два смычка…

— Аллес, Курт, прекрати! Мне с моим больным сердцем это слышать противопоказано. Давай сменим тему… Кстати, уже пора взглянуть, как там наша подопечная.