А. Буровский полагает, что приверженный к сивухе Зотов, чтобы умерить непоседливость юного питомца, приучил его к пьянству, тем самым определив его дальнейшие пристрастия и сам характер. В этом предположении нет ничего удивительного. Даже сейчас в некоторых семьях принято беспокойным грудничкам добавлять в прикорм сладкого винца, а в деревнях непоседливым детишкам, чтобы их утихомирить и уложить, давали выпить «причастие» — церковное вино кагор.

Нарышкина же, успокоившись по поводу образования сына, могла с чистой совестью целиком погрузиться в дворцовые интриги.

С беспокойством следила вдовая царица за происходящим в Кремле.

Царь Федор увидел на крестном ходе красивую девушку и был сражен наповал. Постельничий И. М. Языков вызнал, что она зовется Агафья Семеновна Грушевская, живет в доме тетки, жены окольничего С. И. Заборовского, и происходит из небогатого дворянского рода с польскими корнями. Сам хорошо владевший польским языком, Федор решил, что она ему подходит. Он повелел Заборовскому никому ее не отдавать. Намерение Федора жениться вопреки вековечным правилам повергло Милославских в шок. Иван Михайлович даже брякнул по-русски прямо: «Мать ея и она в некоторых непристойностях известны!»

Федор поверил, впал в тоску, потерял аппетит.

В Преображенском облегченно вздохнули — царь оставался неженатым и, следовательно, бездетным.

Однако преданные слуги, обеспокоенные состоянием своего господина, уговорили проверить слова дяди. Они поехали к Заборовскому и, ужасно смущаясь, вопросили «о состоянии» невесты. Все «уставили бороды» и задумались, «как стыд о таком деле девице говорить». Однако Агафья Семеновна сама вышла к гостям и сказала напрямик, «чтоб оне о ея чести никоего сомнения не имели, и она их в том под потерянием живота своего утверждает!». Царь воспрянул, вновь поверил в счастье и 18 июля 1680 года отпраздновал свадьбу. Молодая царица простила И. М. Милославского, «рассудя слабость человеческую», но Федор, как-то встретив его с подарками для Агафьи, разъярился: «Ты прежде непотребною ея поносил, а нынче хочешь дарами свои плутни закрыть!» — и вытолкал боярина в шею.

Из этих скудных зарисовок встает привлекательный образ царицы Агафии (Агаты, как называли ее иностранцы) — женщины решительной, даже смелой, великодушной и чуждой злопамятности, несмотря на молодой возраст обладающей знанием людей. При дворе появилась мода на все польское — обычаи, язык, одежду. Проживи Агафия дольше, может быть, в России произошли бы постепенные и безболезненные подвижки в сторону Европы в части просвещения, знания языков, большей открытости. Но царица умерла 14 июля 1681 года родами; умер и их маленький сын Илья. Федор был безутешен.

Большую душевную поддержку оказывала ему его сестра Софья. Царевна полностью взвалила на себя государственные заботы.

Болезнь царя Федора прогрессировала. Следовало спешить устроить новый брак и получить наследника. Царицей Софья назначила пятнадцатилетнюю Марфу Апраксину, и 15 февраля 1682 года была скромно сыграна свадьба без обычного чина, при запертом Кремле. Софья надеялась, что исключительная красота новой царицы придаст брату новые силы и приведет к появлению потомства. Однако Федор к тому времени настолько ослабел, что уже не мог исполнять супружеский долг. А через несколько месяцев, 27 апреля 1682 года, его не стало. Царь почил после шести лет царствования, так и не оставив наследника.

Здесь снова появляется какая-то тайна, тщательно скрываемая, но от этого еще более интригующая. Имеются глухие упоминания, что царевна Софья обвинила царицу Наталью в отравлении брата. После совершения этого злого дела целью Нарышкиной якобы было отстранение от власти болезненного Ивана и возведение на трон собственного сына. Нарышкины же, напротив, винили Софью, потакавшую чревоугодию царя Федора с целью сжить входящего в возраст царя со свету и править за недужного Ивана.