Но им с Кэт было не до него. Ник просто наступил на волочащийся за приятелем хвост, пресекая бегство.

— У-у-у, какой ты грозный и жадный, — ее ладонь легла поверх его груди, словно впитывая вибрацию рыка Николаоса. А губы Катерины обхватили его палец, шаловливо, жадно пройдясь по нему языком.

О, темная лава! Она убивала его.

Но разве он сопротивлялся?! Ни в жизни!

— Ты уверен, что у тебя хватит силы держать меня так близко, а Ник? — чуть неразборчиво протянула она, так и не выпустив его пальцы изо рта.

Кэт вздернула бровь и насмешливо посмотрела на него.

Его грудь обожгло огнем, который разгорался на ее ладони.

Ник рассмеялся. Хрипло. Жадно. С чувством полного превосходства.

Его хвост взметнулся, обвившись вокруг нее и до невозможного сильно прижал Катерину к напряженному и возбужденному телу демона.

— Испытай меня, — криво усмехнулся он и, с силой сжав лицо Катерины ладонями, прижал голову демоницы к своей груди, заставив ее заменить пылающую руку влажными и прохладными губам.

Он заурчал от наслаждения, когда она лизнула ожог. Раз, второй — гася жжение и боль, которые сама породила. Однако и это облегчение распаляло в нем новую муку. Пальцы Николаоса запутались в атласной сети ее волос.

— Катерина, — с потребностью прошептав имя, он потянул ее лицо вверх и прижал свой рот к ее губам, которые лишали его всяких остатков понимания целесообразности места и времени.

Она застонала. Низко и протяжно.

Выгнулась так, словно струилась по нему.

Ее тело, ее кожа, жар Кэт обволакивал Ника так, будто он уже погружался в ее сущность.

Пальцы демоницы пробежались по его груди, по сократившимся от этого прикосновения мышцам пресса. И остановились, вдавившись в одну из самых чувствительных точек тела любого демона — там, где кожа, кости, мышцы отделялись от позвоночника, переходя в основание мощного хвоста.

Николаос урчаще зарычал и запрокинул голову от острого, на грани с мукой, удовольствия, на миг отпустив губы Кэт.

И тут же сжал ее попку ладонями, подкинув Катерину вверх так, чтобы ее лоно, отделенное от его паха лишь двумя слоями ненадежной ткани, устроилось как раз там, где он больше всего хотел ощутить его жар и влажность.

С новой потребностью и алчностью Ник начал терзать ее губы не то поцелуем, не то жадной пыткой, словно выпивал, поглощал демоницу каждым касанием.

Она отвечала с такой же мучительной потребностью.

Ноги Катерины уже давно окольцевали талию демона, будто для того, чтобы не дать ему ускользнуть из ее хватки. Стон вырывался из мягких губ на каждый толчок его бедер, которыми Ник дразнил ее пылающую сущность. Язык Кэт исследовал его рот, то отступая, то атакуя ласкающий ее губы и язык Ника.

И это работало мощнее любой ведомой ему приманки.

Черные души грешников!

Этой демонице, без сомнения, самим Владыкой была дарована роль идеального живца для него! Идеальной приманки и жертвы. Самого высоко взлета и такого падения, которого не остановит и дно бездны подземелий Зепара.

И Ник хотел изведать все это. Испить с ней…, в ней…, просто, испить Катерину до последней черной капли их крови. Так, чтобы она смешалась, став общей…

…Боль разрывала внутренности.

Ошибка, вина, понимание обмана взрывало разум сильнее любого пороха, стекая по рукам горячей влагой, раздражая обоняние отталкивающим запахом крови. Он ощущал, как струятся по его рукам липкие ручейки алой жидкости. Чувствовал ее пульсацию, с каждой новой волной которой жизнь уходила из тела любимой.

Он ее убил…

Тяжелый, полный непонимания и неверия рык вырвался у него, потонув в губах Катерины.

Николаос чувствовал, с какой силой ее пальцы впились в его плечи.