|
— Подпалю мигом, не волнуйся. Глеб представил, как до самого неба полыхнет копна и закружится в ночи огненная метель. А по ту сторону частокола, почти подпирая его, стоит дом, крытый соломой. Рядом — деревянный сарай, из-под крыши которого, словно вихры из-под картуза, выбились клочья сена, Пожар мигом перекинется через стену, его не остановят ни железные гвозди поверху, ни бечева с колокольчиками. Сколько Двуживущих спит в этих избах? Многие ли из них проснутся утром?… — Ну, пошли, — сказал Глеб, перехватил копье и решительно шагнул в малинник. 2 Все прошло гладко, в точности по плану. Лишь туман запоздал немного, и лежащий на холодной земле Глеб успел иззябнуть. Охранников было пять человек. Они расположились вокруг костра, их мечи были воткнуты в длинное бревно, а шлемы лежали на земле. Над огнем жарился свиной окорок, насаженный на вертел; время от времени кто-нибудь из охранников поднимался, выдергивал меч, брал опустевшую медную миску и настругивал в нее сочное мясо. Потом он передавал посудину товарищам, а сам выходил из освещенного круга, подходил к телегам и позевывая, обозревал окрестности. Глеб прополз у охранников за спинами. Он мог бы дотянутся копьем до любого из них. Он слышал, о чем они беседуют, но их пустые разговоры мало его занимали. Надо было найти кого-то из людей в маске… Глеб полз медленно, словно слизень. Старательно раздвигал высокую осоку и развесистые лопухи, прижимался к земле, ощупывал свободной рукой пространство перед собой, убирал в сторону мелкие ветки, что могли хрустнуть под его тяжестью. Голоса удалялись, все тише становился треск костра, и все темней казалась ночь. Оказавшись за дровяным сараем, Глеб приподнялся, сел на корточки, осмотрелся. Деревня спала. Глаза-окна были закрыты веками ставней, двери домов надежно заперты изнутри. Разбудить Двуживущего невозможно, поскольку во время сна разум его находится в другом мире, в мире первичном, реальном. Спящего Двуживущего можно легко убить, но трудно найти беззащитного спящего Двуживущего,… Глеб выглянул из-за угла, убедился, что охранники даже не смотрят в его сторону, встал, выпрямился, обогнул сарай, увидел, что его дверь не заперта, только подперта небольшим полешком. Он шагнул к ней, радуясь, что нашел укрытие, где можно привести себя в порядок, стереть с лица землю, отряхнуть одежду, заправиться, стать похожим на одного из учеников Ордена Смерти… Он убрал полено, осторожно потянул дверь на себя, с замиранием сердца ожидая, что ржавые петли сейчас пронзительно заскрипят… Что-то упало Глебу на ногу. Вывалилось из-за приоткрывшейся двери, хлопнуло по сапогу. Глеб опустил глаза. Что-то неприятно белое, вспухшее, отдаленно похожее на руку… Он похолодел. В дровяном сарае кто-то был. И этот кто-то навалился на дверь, он нажимал все сильней, давил, и Глеб подставил плечо, не желая его выпускать. Хотелось отскочить, но тогда дверь распахнется и тот, кто уже высунул руку — белую, вспухшую, — весь вывалится наружу… Глеб уперся, подцепил мыском сапога тяжелую конечность, забросил ее внутрь, поднатужился, приналег на дверь. Но перед тем, как окончательно ее закрыть, не выдержал — заглянул в темный сарай. Он догадывался, что увидит. И все же оказался не готов. Ему сделалось плохо, и тошнота подступила к горлу. |
