|
Сказали, что Туи и Косиц вряд ли стали бы делиться с ним секретом в «Батискафе» только затем, чтобы через полторы недели убить. В понедельник, когда Робби показал Ролло Косицу повестку, которую ему вручила Ивон, ты проанализировал поведение сподвижника Брендана Туи и решил заполучить свою главную добычу другим способом. Во вторник ты поручил Мортону предать Робби. Он передал своему дяде сообщение, из которого тот мог сделать единственный вывод: Фивора необходимо убить, пока он не заговорил. Брендан тебе должен быть благодарен за оказанную услугу. Получив сообщение от племянника, он наглядно продемонстрировал своим приспешникам, как следует поступить с Робби: сделал из ложечки петлю. Ты это знал, однако послал его в лесопарк, чтобы потом иметь возможность обвинить Туи в организации убийства федерального свидетеля. С таким же успехом ты мог бы нарисовать на его спине мишень. И никому ничего не сообщил. Не из «принципа необходимого знания» и не ради каких-либо обещаний, данных Диннерштайну. Нет, ты боялся, что кто-нибудь нарушит твои планы. А Робби выбрался из той передряги совершенно случайно. Повернись все немного иначе, и его бы не спас никакой Макманис.
— Мне пришлось принимать решения буквально на ходу, — признался Стэн. — Под давлением обстоятельств. Джордж, ты же видишь, что это за люди. Разве можно позволить им опять уйти от ответственности? — Стэн, должен тебе признаться, что, несмотря ни на что, я по-прежнему считаю тебя большим человеком. Настоящим. У тебя правильные убеждения. Мы оба пытаемся исправить мир в лучшую сторону, но ты преуспел в этом больше меня. Твое стремление к подавлению зла и восстановлению справедливости непреодолимо, как у супермена. И все же, все же… это общеизвестно, что когда кто-нибудь долгое время сражается с врагом, он постепенно становится на него похожим. В том смысле, что перенимает методы борьбы. Поэтому в том, что ты так поступил, нет ничего удивительного. Другое дело, Стэн, почему ты так поступил со мной? Печально сознавать, что ты не обнаружил ни малейшего желания сохранить нашу дружбу, которой без малого уже двадцать пять лет. Не сделал этого даже из приличия. — Джордж, к чему эта театральность? Сегодня у нас с тобой тяжелый день. Но ведь такое бывало и прежде. Значит, все в порядке. Жизнь продолжается. — Нет, — ответил я. — Нет, не все в порядке. Стэн задумчиво рассматривал меня, но слезать с капота он не торопился. По эстакаде, взвизгнув шинами, съехала машина. — Джордж, нельзя допускать, чтобы Туи увильнул. Ни в коем случае. Неужели ты не согласен? И никакие личные причины не должны служить помехой. В конце концов, что вы с этого будете иметь? Ты или твой клиент. Так уж сложилось, что я всегда уступал Стэну. Не в том смысле, что сдавал позиции перед ним в суде, подводя клиента. Нет. Просто в моральном плане он всегда стоял выше меня, ведь адвокат вынужден плавать в мутных водах компромисса. Собственно, мое решение представлять Робби Фивора в суде было принято с целью выяснить, существуют ли принципы, которых я мог бы придерживаться с таким же упорством, как Стэн. Мне хотелось хотя бы раз получить какое-то удовлетворение. И наконец это случилось. Сейчас. — Стэн, — сказал я, — получишь ты пленку или нет, зависит не от меня. Но если бы зависело, я бы, наверное, выбросил ее в реку Киндл. Однако решение принимает Робби Фивор. И тебе придется просить ее у него. Просить, зная, что он имеет законное право отказать. Тебе придется его уговаривать, Стэн, возможно, умолять. И я рад, поскольку тебе придется вспомнить кое-что давно забытое. А именно — каково находиться в зависимости от другого человека. Я сел в машину и завел двигатель. Стэн сполз с капота, видимо, опасаясь, что я поеду вместе с ним. Такое, вероятно, не повторится, но все равно это был первый раз, когда Стэн меня испугался. |
