Маршалт ходил по комнате, заложив руки за спину. Внезапно он остановился перед своим слугой.

— В последний раз вы обманываете меня, негодяй! Вы знали это!

— Я ничего не знал, — повторил обиженный Тонгер. — Я только предполагал и подозревал. Если бы его освободили, он приехал бы сюда, не так ли? Не надеетесь же вы, что Дэн Торрингтон оставит вас в покое, если он находится на свободе!

Эта мысль уже шевелилась в мозгу миллионера.

— Кроме того, не мое дело тревожить вас всякими страхами и слухами. Вы были мне хорошим другом, Лэси. Я даже готов признать, что иногда надоедаю вам, и что я вам многим обязан. Вы помогли мне в самое худшее время моей жизни, и я этого не забыл. Вы говорите, что я предал вас. Если бы я хотел предать вас, то нашлось бы много фактов здесь, — он постучал пальцем по лбу, — которые выдали бы вас с головой. Но я не такой. Я знаю все ваши достоинства и недостатки. И разве не сыграл со мной Торрингтон самую скверную шутку, которую мог сыграть лишь мой злейший враг? Не хотел ли он удрать с моей маленькой Эльзи в тот самый день, когда вы стреляли в него? Я не забыл этого. Вот посмотрите! — Он сунул руку в карман и достал поношенный бумажник, откуда вынул письмо, которое, очевидно, он читал так часто, что оно почти распадалось на части. — Когда я вспоминал Торрингтона, я всегда читал это письмо, первое, которое она прислала мне из Нью-Йорка. Слушайте:

— Нет, у меня нет оснований любить Торрингтона, — твердо сказал он. — Я не желаю ему добра.

Лэси Маршалт не отводил пристального взгляда от одной и той же точки на полу.

— «Ненависть — это страх», — медленно сказал он. — Вы тоже боитесь его?

Тонгер рассмеялся:

— Нет, я не ненавижу и не боюсь его. Может быть, все было к лучшему. Ведь моя девочка преуспевает в Америке. У нее там шляпный магазин, и она предлагает прислать мне денег, если я захочу.

Лэси медленно подошел к своему письменному столу и сел, спрятав руки в карманы и рассеянным взглядом глядя перед собой.

— Миссис Элтон говорила, что видела хромого, — начал он.

— Мало ли что говорила миссис Элтон, — прервал его слуга. — Нервные женщины часто видят невероятные вещи. Лэси, как вы думаете, должен ли я, в самом деле, так ненавидеть Торрингтона, чтобы убить? Как поступили бы вы на моем месте, если бы у вас была дочь, которая полюбила кого-нибудь и собралась удрать с ним? Вы бы убили его?

— Не знаю, — угрюмо ответил Лэси. — Она ведь хорошо устроилась?

— Да, но этого могло и не быть. Она могла попасть после этого в настоящий ад, что тогда? В таком случае, — продолжал он, — ей лучше было бы вовсе не удирать. Что это?

Он обернулся, а Лэси вскочил на ноги и уставился на стену комнаты. Глухо, но совершенно явственно оттуда раздались три медленных удара.

— Это тот старый дьявол в своем доме, — сказал Тонгер.

Но задыхающееся восклицание хозяина заставило его повернуть голову. Лицо Лэси Маршалта стало пепельно-серым. Из его открытого рта вырывались какие-то нечленораздельные звуки. Его глаза поразили Тонгера: такой в них отражался безмерный ужас.

У него дрожали руки. Тонгер неуверенно посмотрел на стену, словно ожидая, что она разверзнется и за ней обнаружится таинственный незнакомец.

— Не знаю. Кто-то стучит. Я уже слышал такой стук несколько дней назад.

Стук не повторился, но Лэси все еще стоял перед стеной, нагнув голову вперед и прислушиваясь.

— Вы уже слышали стук? Слышали, как кто-то стучал?

— Да, один или два раза, — ответил Тонгер.