О том, что и её отец где-то здесь, на фронте, она тогда не знала.

О своей службе в команде санитарного поезде Русланова оставила очень лаконичные воспоминания: «В 1916 году поехала на фронт сестрой милосердия и до октября 1917 года служила в санитарном поезде. В этот период познакомилась и сошлась с неким Степановым Виталием Николаевичем, от которого в мае 1917 года у меня родился ребенок. В 1918 году Степанов от меня уехал, и я стала жить одна».

За этими сухими словами, столь нехарактерными для Руслановой, любившей рассказывать о прожитом и умевшей рассказывать, скрыт, как можно предположить, целый роман. Перелистать его страницы мы теперь, по прошествии многих лет, когда умерли все его герои, а также действующие лица второго плана и свидетели, к сожалению, не можем.

Первая её война… Санитарный поезд. Замужество. Рождение ребёнка.

Этот период жизни Руслановой, пожалуй, один из самых тёмных и трагичных. Она и сама рассказала о своём первом замужестве и рождении сына сухо, как разве что пишут в анкетах, где не место деталям и краскам жизни. Правда, рассказ её и взят из протокола допроса. Но это уже другая история.

О первом замужестве нашей героини известно немногое. Её избранником был офицер интендантской службы Виталий Николаевич Степанов, дворянин.

Когда она увидела его, белокурого красавца гвардейского роста, в узкой шинели, затянутой ремнями, когда заглянула в его серо-голубые глаза, тоже искрящиеся восторгом счастья, сердце её сжалось и она поняла, что пропала…

Всё произошло, как в старых романах. Они сошли с поезда в каком-то захолустном городке, остановились на постоялом дворе. А утром обвенчались в церкви. Звонили колокола, и тот торжественный звон делал сказку ещё ярче и безумнее.

После венчания в тесной комнатке постоялого двора она пела своему возлюбленному жестокие романсы. Они не похожи на сказки. Хотя тоже сказки. Но, как правило, с печальным, роковым финалом.

В положенные сроки родился сын. Малыш был крепеньким, здоровым. Лида была счастлива теперь уже двойным счастьем и втайне страшилась его: не верилось, что всё это — одной ей. Среди страданий и ужасов войны, среди волнений, которые после Февраля вскипали всё мощнее и страшнее.

Елена Ивановна Миронова, по её словам, гулявшая на свадьбе племянницы, рассказывала, что венчались молодые в Самаре, что там остановился их санитарный поезд, что из храма к карете жених нёс невесту на руках, что карета была запряжена тройкой лихих вороных коней, «а друзья молодого офицера, гусары, снимали с плеч свои шубы и кидали ему под ноги…».

В октябре в Петрограде произошло то, что изменило ход истории, страну и живущий в ней народ. Изменилось всё: отношение солдат к офицерам, цены в лавках и на базаре, рассуждения мужиков, характер газет, внешний вид солдат, массово дезертирующих с фронта в тыл, по домам. Не менялось только одно: люди по-прежнему жадно слушали песню, в которой пелось о любви, разлуке и тоске, о скорой встрече…

Грампластинки через нарядные раструбы граммофонов разносили голоса модных в ту пору певцов Дмитрия Богемского, Владимира Сабинина, Юрия Морфесси, Надежды Плевицкой, Марии Эмской. На концертах патриотических песен уже не пели. Но из граммофонов ещё лилось:

Шли дни, и Лидия стала замечать женским сердцем, что её «сероглазый рыцарь» стал холоден и неприветлив. Часто тосковал. Вначале она связывала это с тем, что происходило вокруг. В городке, где они тогда снимали комнату, было пока тихо. Но возле железнодорожного пути и на вокзале часто находили офицеров, исколотых штыками с прибитыми к плечам погонами, с разрубленными головами и изуродованными лицами.