«Яр» тогда имел по Москве целую, как сейчас сказали бы, сеть: на Кузнецком Мосту, на Божедомке, в Петровском парке. И везде пели цыгане и модные русские певцы и певицы. Яков Пригожий был при «Яре» своего рода арт-директором. Обладая великолепным вкусом и даром музыканта, он прекрасно аранжировал для своих голосов те или иные песни, романсы, зачастую вытаскивая их почти из небытия. Именно он вернул на сцену и сделал популярными и вот уже второй век любимыми народом «Когда я на почте служил ямщиком…», «Мой костёр», «Коробейники», «Что ты жадно глядишь на дорогу…», «Не для меня придёт весна…» и многие другие песни. «Яр», а точнее «Яры» были любимым местом московской богемы. На протяжении лет здесь бывали Пушкин, Чехов, Горький, Куприн, Шаляпин, Распутин, Савва Морозов. Не одного офицера с роковой цыганкой на коленях увозили в метель бешеные кони именно отсюда. И пропадала удалая голова, шли с молотка целые состояния, проигрывались в карты дома, усадьбы и деревни…

Любопытно то, что Русланова, обладая прекрасными вокальными и артистическими данными, всё же не пела в таких местах. Не тешила наша героиня жующую и хмелеющую публику. Ей достались гарнизоны, госпитали, санитарные поезда, армейские клубы, степь, заснеженные лесные полянки с замаскированными танками и артиллерийскими тягачами. И она полюбила и степь, и лесные полянки, и землянки, и чумазые лица солдат, только что вышедших из боя, их жажду песни, неожиданного и случайного счастья отдыха, душевного волнения.

В годы Гражданской войны судьба носила Русланову по западу и югу России. Она гастролировала с концертами по всей стране. Жизнь её проходила на колёсах, в пути, в странствиях. Как верная маркитантка, она шла вслед за Красной армией. Иногда вместе с ней. Это была взаимная любовь. Нигде так её не принимали, как в войсках. Никто её так не любил, как солдаты. И она для них готова была петь хоть в окопах, хоть в землянках, хоть под пулями на самолётном крыле и на корме танка.

Рассказывают такую историю. Однажды в Первую конную прибыли артисты. Семён Михайлович Будённый подкрутил свои лихие усы и тоже прибыл на концерт. Кавалеристы и батарейцы уже расселись на полянке. Сцена была готова. Вот-вот должны появиться на ней артисты. Будённый спрашивает своих кавалеристов-молодцов:

— А кто будет петь, ребята?

Ответственный за концерт начал перечислять артистов.

Будённый выслушал длинный список и удивился:

— А где же Русланова?

— Руслановой в программе нет, — ответил ему комиссар.

— Как же так? Обещали — русские народные песни.

— Русские песни будет петь другая певица.

— Другая?! Других я знать не хочу. Я знаю только Русланову.

Сел на коня и умчался. Только пыль столбом.

В 1919 году в Виннице Русланова познакомилась с чекистом Науминым и вскоре вышла за него замуж. Несмотря на свободу нравов, царившую в артистической среде, в которую к тому времени она окунулась с головой, любовников заводить она не умела. Должно быть, сказывались её крестьянская основа, старые заветы поморского толка. Не жили так ни в Даниловке, ни в Александровке Петровского уезда Саратовской губернии, и она не будет так жить. Замуж выходила четырежды. Много. Но любовников не имела. Никто из биографов, даже тех, кто с бранью обвинил её и в стяжательстве, и псевдорусскости, кто пытался уличить в безвкусице и приверженности блатному репертуару, не посмел бросить камень в сторону её личной жизни.

Один, первый, оставил её, двоих последующих оставила она, последнего, самого любимого и преданного, похоронила и жила потом с приёмной дочерью, зятем и внучками.

Наум Ионович (по другим сведениям — Ильич) был «влиятельным сотрудником ВЧК».