– Теа, прижги, – выдохнула сквозь боль она.

– Ты уверена? – Тоетта с тревогой посмотрела на побледневшую подругу.

– Да… Мы не знаем, сколько еще выбираться, я истеку кровью, если не прижечь.

Карисса судорожно всхлипнула.

Теа, создав пламя, окутавшее ладонь, резко прижала ее к ране. По пещере разнесся сдавленный крик Лиессы. Но кровь остановилась, и Тоетта, стараясь не причинять лишней боли, аккуратно приложила к ране сложенную ткань, плотно перевязав ее вторым рукавом. Проверив, что повязка крепко держится, она помогла Ли сесть удобнее, а сама как смогла смыла кровь с ее куртки и подсушила призванным Огнем. Осторожно натянув сухую одежду на Лиессу, она еще раз напоила ее остатками воды из своей фляги:

– Спасибо, – прошептала девушка.

– Ты сможешь идти?

– Да, – кивнула Ли, немного приходя в себя.

Они посидели еще минут десять. Затем Тоетта поднялась, и они с Каро помогли встать Лиессе. Разделив содержимое ее рюкзака между собой и сунув его в один из своих, несмотря на протесты девушки, они медленно направились дальше, дав раненой большой бутерброд.

Стена пещеры постепенно стала забирать влево, и вскоре из темноты выступил широкий проход. Пол с самого начала шел под уклоном вверх, и девушки с надеждой устремились по нему, мечтая выбраться на поверхность. С каждой минутой Ли становилось все хуже и хуже. По вискам струился пот, глаза лихорадочно блестели. Она воспринимала окружающее словно во сне, не заметив, как серые стены сменились белоснежным камнем Цитадели, а пол темного коридора плавно превратился в спиральную лестницу. Вокруг по-прежнему было темно, но эта темнота была не непроглядным мраком подземелья, а мягким бархатом ночи, проникавшей сквозь узкие окна островерхой башни, в которой неожиданно оказались горе-путешественницы. Но Лиесса этого уже не видела, как не видела и того, что в небо взвилась стремительная тень наконец-то почувствовавшего ее Тиэллина, спустившего их во двор Цитадели… Она потеряла сознание, провалившись в бездонную пустоту.

Глава 17

Лиесса приходила в себя медленно, то и дело снова соскальзывая во тьму, где единственным якорем был жалобный голос Лина, умолявший ее очнуться. С трудом открыв глаза, словно засыпанные песком, она разомкнула сухие губы и с трудом вытолкнула судорожно сжимавшимся горлом:

– Воды… пожалуйста…

Из полумрака выступила фигура в белом балахоне. Проморгавшись, девушка узнала Аллариана, с облегчением смотревшего на нее. Осторожно приподняв Лиессу и подсунув под ее спину большую подушку, он поднес к ее губам кружку с травяным отваром, в котором угадывался вкус листьев поленики и горьковатого тысячелистника.

– Напугала же ты нас, дитя, – покачал он головой, – три дня в беспамятстве провела. Хорошо, что мы вернулись на день раньше, – яд не успел сделать свое черное дело. Даже нам едва удалось вырвать тебя из цепких лап смерти.

– Яд? – откашлявшись, еле слышно произнесла Ли.

– Яд, яд. А подружки твои отказываются без тебя рассказывать, как вас угораздило оказаться в неприступной башне и кто тебя ранил. Ну пока я тебя пытать не собираюсь. Сначала поправишься, а потом уже поведаешь обо всем… Обо всем, Лиесса, – нахмурив брови, строго взглянул он на поежившуюся девушку. – А пока отдыхай. Я пришлю Теа ухаживать за тобой. – Старейший отечески поцеловал девушку в лоб и вышел из комнаты, тихонько притворив дверь.

«Лин-, – окликнула девушка, – -Лин, прости меня. Я должна была все рассказать тебе, но не думала, что наша вылазка окончится вот так».