Старик не обратил на последние слова внимания, он с нескрываемым интересом разглядывал девушку.

— Хороша, хороша. Нечего сказать. Русская красавица, — Малыгин начал оглядывать смущающуюся гостью. — Да, твой прадед мог бы тобой гордиться. Я-то родился поздно, а вот мой отец помнит князя Оболенского. Рассказывал даже, что будучи кадетом, танцевал на балу в Смольном институте благородных девиц с дочерью князя, княжной Наталией. И даже был представлен лейб-гвардии полковнику лично. Вот она, связь времен! Нельзя Русь в землю зарыть, она вечна и процветает. А?! Какие бутоны дает! Глаз не оторвешь.

Потом старик опять принялся за малыша. Ника очень забеспокоилась, когда он взял его на руки, но Геннадий придержал ее, мол, все в порядке.

И вдруг старик словно проснулся.

— Вдова, говоришь? — Обернувшись к Геннадию, не спуская ребенка с рук, он серьезно добавил:

— Так женись на ней, Гена! Почему внук не может быть тебе сыном? Одна кровь. Два таких высоких рода объединятся. Окрестим Мишку как Ростопчина-Оболенского. Хошь, князем будет, хошь, графом. Но юнгой нашего клуба он уже стал. Я соберу совет старейшин, и мы его посвятим в рыцари. За нами тысячи потомков великих граждан России стоят. Многие министерские портфели под мышкой носят.

— Хорошая мысль. Вот только не знаю, даст ли русская красавица согласие выйти замуж за отца своего мужа? Она вправе найти себе избранника и получше.

— Лучше не бывает! — строго прикрикнул старик. — Ты еще сам мальчишка, чего тебе соперников бояться! Это я, дурак, в свои пятьдесят восемь женился на пятидесятилетней. И где она? Одни косточки в склепе остались. Ты только жизнь начинаешь. Выше флаг, моряк!

Капитан вопросительно глянул на девушку.

— Да я согласна, Кузьма Родионыч, но не могу же я сама делать мужчине предложение?

— Вот! Слышал, пентюх? И ручки девице целуй. А я помолюсь за вас, лоб на паперти расшибу, лишь бы счастье вам вымолить. Совет да любовь, как говорится.

Чаров услышал то, что хотел услышать, а Ника поражалась. Как можно было предвидеть реакцию старика? Тот будто под гипнозом повторял все, о чем Гена говорил ей за день до встречи с капитаном.

— Психология — наука сложная, но если ею занимаешься всю жизнь, все нормально, — в ответ на ее недоумение весело заметил Чаров. — Теперь нам надо поработать с моим адвокатом и оформить наследство и опекунство. Благо, все нужные бумаги ты привезла. Муторное дело. Ты недельку на пляже поваляйся. Тебе наша кухня будет скучна.

Ника раскраснелась от счастья.

2

Бригаду зеков вели на лесоповал. Переходя понтонный мост, один из заключенных рухнул в реку, и с концами. Сибирские реки глубокие, если выплыть не успел, считай, пропал. На побег не похоже. Под водой не спрячешься. Прыгать за ним никто не стал. Кто-то перекрестился, кто-то плюнул, кто-то сказал: «Жаль парня». А чего жалеть-то, мало их гибнет на лесосеке? Почитай, недели не проходит без покойника.

Парня звали Артем Зерцалов, и вовсе он не утонул. Метка на мосту имелась, постороннему глазу невидимая, если не в курсе. И глубина не превышала двух метров. А на дне, придавленный камнем, его ждал акваланг. Главное, успеть маску напялить и клапан открыть. Успел. До берега, заросшего камышом, под водой проплыл, а там — лодка. Когда бригада мост перешла и скрылась в тайге, он выплыл на лодке из камыша и пару верст вниз по реке прошел. Лодку бросил, пустив ее по течению, вышел на дорогу, аккурат в том месте, где его поджидал крытый «уазик». В машине, кроме шофера, сидели двое мордоворотов. Все кавказцы. По языку, на котором они между собой разговаривали, он понял, что ему придется иметь дело с грузинами. С ним никто словом не обмолвился.