А эти молодые люди с их страстной любовью друг к другу… Скоро они встретятся после долгой разлуки…

Сесилия даже вздрогнула. Словно на нее упала тень Тенгеля Злого.

Никто из них даже не подозревал, что датский флот вышел из Эресунда в Балтийское море навстречу шведам. Новости распространялись нескоро, расстояние было слишком большое, и военные приготовления держались в тайне. Гости и хозяева полагали, что они мирно отпразднуют свадьбу и все успеют заблаговременно разъехаться по домам. Гости никуда не спешили. Швеция и Дания постоянно вели споры друг с другом, все к этому давно привыкли.

Наконец приехала родня из Норвегии.

Сесилия первая увидела приближающихся гостей, она весь день провела у окна.

— Едут! Едут! — взволнованно крикнула она, гордая тем, что может сообщить всем радостную весть.

Гости и хозяева дома бросились встречать кареты. Слуги из Габриэльсхюса были загодя отправлены в Копенгаген, чтобы доставить норвежцев в поместье.

Виллему вышла из кареты последней. Она шла, опустив голову и не смея смотреть по сторонам. Боялась не совладать со своими чувствами. Виллему двигалась, как во сне, у нее все расплывалось перед глазами, и она толком ничего не видела.

Сесилия заключила ее в свои объятия, и Виллему удивилась, какой маленькой и хрупкой стала ее некогда высокая и величественная бабушка. Правда, Виллему сама выросла с тех пор, как они виделись в последний раз.

Ирмелин… Кузины обнялись, и через плечо Ирмелин Виллему бросила взгляд на великолепные розы в саду, но видела она их словно сквозь дымку. Как приятно снова встретить подругу детства!

Господи, а ведь это Тристан! Высокий, красивый, только с грустными глазами. Куда подевалась его нерешительность и угри?

А вот и Лене, как давно они не виделись!

— Поздравляю, Лене! Наконец-то я увижу твоего Эрьяна.

Оказалось, Виллему могла даже смеяться и шутить! Голос подчинялся ей, губы послушно двигались. Она удивлялась самой себе.

Тетя Джессика. Такая же милая и приветливая, как всегда, разве что немного поседела. В семье говорили, что она тревожится за Тристана. Но никто не мог сказать, что именно тревожило Джессику.

— Как ты выросла, Виллему! — воскликнула Джессика. — И стала настоящей красавицей. Я вижу, волосы у тебя уже отросли.

Танкред, как всегда, не мог удержаться, чтобы не пошутить:

— Габриэлла, на какой яблоне в твоем саду созрела эта великолепная груша? Твоя дочь очень красива. И на вид почти умная… когда молчит!

— Не слушай его, Виллему, — засмеялась Габриэлла. — Он всегда шутит, если хочет скрыть, что растроган.

Виллему улыбнулась, но лицо у нее оцепенело от напряжения.

«Я знаю, что ты здесь, Доминик. Уголком глаза я вижу твою высокую тень. Но я боюсь смотреть в твою сторону. Пока еще боюсь».

Трудней всего ей было поздороваться с родителями Доминика.

Она присела в глубоком реверансе перед тетей Анеттой. Виллему только наполовину принадлежала семье Паладин, а у тети Анетты предки с обеих сторон были из семьи де Сен-Коломб. Из Лупиака в Берне.

Виллему всегда немного боялась тети Анетты. Она так строго поджимала губы. «Матушка говорила, чтобы я не обращала на это внимания, — думала про себя Виллему. — Тетя Анетта просто не уверена в себе и боится сделать какой-нибудь промах. На самом деле она добрая и милая. Но, по-моему, я ей не нравлюсь. Ведь она знает. Знает, что Доминик просил моей руки. И потому боится меня. Она ничего не имеет против Паладинов, но Калеб из Элистранда для нее никто. Пожалуй, она единственная из всех родственников смотрит на моего отца свысока из-за его происхождения.