Маленькое «слепое» окошко было затянуто бычьим пузырем, и Василий разрезал его ножом. Внутри было темно, но он не сомневался, что девушка находится там. Не помня себя от волнения, Василий стал метаться по двору, нашел топор и выломал дверь. Увиденное потрясло его. Горянка, спасшая ему жизнь, была прикована цепью за ногу к мощному костылю, вбитому до отказа в дубовую стену бани. Одежда девушки была порвана, волосы спутались, лицо было открытым, без платка, и на скуле виднелся давний синяк. В бане стояла грубая лавка, таз, кувшин с водой, еда, прикрытая платком, и на удивление, новая щегольская кровать со смятой постелью.

— Да как они посмели, сволочи! На каторгу их! Я пожалуюсь их командиру, Всеволоду Ивановичу! Прости их, прости меня, Христа ради! — Василий попытался перерубить цепь, но она не поддавалась, костыль тоже упрямился. Услышав имя Всеволода, девушка дико закричала и стала истерично смеяться, то плакать. И тут до Василия наконец дошло…

— Это сделал Всеволод? — переспросил пораженный Василий у беснующейся горянки. — Неужели он?!

— Ничего здесь нет страшного и предосудительного! — послышался за спиной Василия срывающийся от ярости голос Всеволода. — Идет война. Эта женщина — государственный преступник, дочь предводителя здешних абреков. В кишлаке оказали сопротивление, ее захватили с оружием в руках, возможно, она причастна к смерти четверых солдат, погибших при штурме.

Слова его были пересыщены ложью, Василий это понял и неожиданно для себя успокоился.

— Штурм кишлака был, как я понимаю, сударь, отместкой за мое чудесное спасение? — холодно и иронично спросил он. — Но почему на протяжении двух недель она находится здесь, как зверь, а не передана в руки государственного правосудия?! Вы лжете, сударь! Вы сами преступник! Вы мне больше не товарищ! Я доложу об этом вашему начальству! Немедленно освободите девушку, сударь!

Всеволод побледнел, но отрицательно покачал головой.

— Да, я виноват! Я ее люблю, а она этого еще не понимает. Я учу ее русскому языку. Она мне поверит, покрестится, и мы обвенчаемся в церкви.

— А ты ее спросил? Сначала снасильничал и все за нее решил. Отпусти ее!

— Если отпущу, то ее отец уничтожит меня. О кровной мести, надеюсь, ты слышал?

— За все надо отвечать, и плата бывает очень тяжелой.

— Ты, мой товарищ, желаешь мне смерти?! — воскликнул Всеволод. Василий не успел ответить, как раздались выстрелы. В баню заскочил возбужденный казак.

— Горцы идут! — закричал он и плюнул в сторону девушки. — И все из-за нее… — И с этими словами он выбежал из избы.

Двое бывших друзей сверлили друг друга яростными взглядами.

— Твой долг быть с солдатами — иди туда! — вскричал Василий.

— Мы уйдем вместе, если ты дашь слово, что сюда не вернешься! — холодно ответил Всеволод.

Крики и грохот выстрелов усилились.

Машка почувствовала усталость, сумасшедшее желание спать, поднялась и сообщила:

— Я пойду спать. Ириша, составишь компанию?

Ира, сидя в обнимку с Кириллом, отмахнулась:

— Я еще посижу у огня, дослушаю легенду. Дверь только не закрывай.