Догадавшись, что Ситен хочет напасть, бейсибец отскочил к стене, злорадно улыбаясь. Его огромный силуэт светился на фоне дыры, где когда-то было окно. Решив, что смех мог на секунду отвлечь его внимание, Ситен бросилась вперед.

Его глаза широко раскрылись в изумлении. Он падал, хотя девушка вовсе не коснулась его, недоумение сменилось тупым безжизненным взглядом. От неожиданного рывка бейсибца девушка потеряла равновесие и выронила меч, оставшись беззащитной; но Тургурт не нападал, он падал. Вдвоем рухнули они и полетели вниз вместе с обломками перекрытия. До Ситен донесся ее собственный стон, а потом… все стихло.

— Вы могли бы остановить его ради спасения одной куртизанки? — осведомился он у тени позади себя.

— Девушка-солдат победила страх и свое прошлое. Мы сделали ее членом нашего братства. Мы тоже должны меняться, и ее мщение — наше мщение, — донесся в ответ голос бейсибской женщины.

— Вопрос не в этом. Если вы знали, что Кровь Вея, как вы зовете этот яд, использовался для убийства невинной куртизанки и это было сделано, чтобы навлечь на вас подозрение, остановили бы вы его, если бы других преступлений не было?

— Нет. Нас всегда обвиняли в убийствах, которых мы не совершали. Такова часть равновесия, которое мы поддерживаем с Империей. Одна несущественная жизнь ничего не значит.

Зазвучали фанфары. Йорл снова поднял занавеску, подставив свету белую руку, на которой не хватало одного пальца. На лобном месте появилась сама Бейса, чьи груди были так сильно накрашены, что не казались обнаженными, а длинные золотые волосы развевались по ветру. Толпа затихла. Первый министр Террай Бурек поднялся на платформу, следом за ним шел его сын.

Тургурт поскользнулся, и стражники поспешили поставить его на ноги. Даже на таком расстоянии было очевидно, что молодой человек не вполне понимает, почему его тетка Бейса Шупансеа объявляет народу, что он умрет, виноватый в смерти соплеменников и убийстве городской куртизанки. Йорл снова опустил занавес.

— Тогда почему вы уничтожили ядом его разум, но не стали убивать его?

Бейсибка мелодично рассмеялась. — Он превзошел самого себя. Он думал привести в ярость Бейсу, убив ее двоюродного брата Шарилара, когда тот гулял на причале. Но он убил не только Шарилара, но и Призм — а этого мы простить не могли.

— Но вы могли бы убить его и так. Разве это не было бы истинной местью Бей?

— Бей — богиня со многими лицами; она и жизнь и смерть. Это урок всем, и горожанам, и бейсибцам. Теперь они станут немного больше уважать друг друга. Сама Шупансеа должна вынести приговор. Она должна стать правительницей здесь или Тургурт окажется лишь первым из многих.

Толпа разом ахнула, и Йорл в третий раз отодвинул штору. Бейса держала в руке маленький окровавленный кинжал, а вокруг руки правительницы обвивалась змея. Тургурт был мертв. Толпа обрадовано заголосила, и в этот миг Йорл почувствовал касание острых клыков на шее.

Яд объял его тело, как раскаленное железо. Залитый солнцем двор померк, а затем почернел. Крутая арка рая засияла перед ним. Дух древнего чародея рванулся вперед и упал, когда врата были уже совсем рядом. Неудача — и вот уже поле смерти разверзлось под ногами. Йорл заплакал и смахнул слезы морщинистой рукой. Комната стала черной и наполнилась странным запахом. Они уничтожили преступника и лишили его дух вечной жизни в лоне богини Бей. А Йорлу осталась лишь память о смерти, чтобы продолжать жить.

ДАВШИЙ ОБЕТ

Плаха, установленная в центре Базара, и раньше использовалась для наказаний, но такая изощренная методика была совершенно незнакома Сэмлору Сэмту. Она была новой и для многих коренных жителей Санктуария, о чем можно было догадаться по выражениям их лиц. Жертва была распластана на вертикальном деревянном щите.