План Радхара сработал безотказно. Серый предусмотрел все. Его репутация позволила ему с триумфом въехать в лагерь Конана.

Эпизод с Арапшей еще более укрепил позицию. Поединок с варваром поднял его авторитет почти вровень с авторитетом самого Конана. Сегодняшняя разгульная ночь давала ему возможность послать гонца к отборным трем тысячам туранских всадников, скрывавшимся неподалеку от лагеря, тихо прикончить Конана и начать резню перепившихся мунган, лишенных своего вожака.

Его людям был дан приказ воздерживаться и не позволять себе лишнего…

Единственное, чего не мог учесть Радхар, так это размеров разгула.

«Ничего,— думал он, чувствуя, что свинцовая голова предательски клонится на грудь, а глаза безудержно слипаются.— Не удалось сегодня, получится завтра. Завтра,— засыпая, думал шпион.— Завтра… ни капли. Ни глотка.»

Назавтра гулянье продолжилось.

Был день смены дозорных. Часть разбойников, позволивших себе с утра лишь по две кружки браги сели на коней и исчезли в лесу. А к обеду вернулись те, которых они сменили и, страдая от жажды, потребовали свою долю хмельного. Первую чашу подняли за возвращение, вторую за знакомство… и так пошло поехало…

Остаток дня Радхар еще как-то держался, а когда стемнело, он, случайно оторвав затуманенный взгляд от костра, увидел на небе две луны и подумал, что перстень-талисман, не стоит потраченных на него денег. Это была последняя его мысль, после чего в памяти наступил полный провал.

Наутро Конану вздумалось допытывать у Радхара, какие у него планы на будущее. Планы? У Радхара было придумано множество планов, один другого лучше, специально для этого разговора. Но сейчас он бессмысленно смотрел на киммерийца непонимающими глазами и никак не мог взять в толк, чего от него добиваются. Наконец он разжал губы:

— Дайте… воды!

Конан с сожалением посмотрел на знаменитого вожака неуловимой бандитской шайки и, с легким презрением поведя могучими плечами, подтолкнул к Серому кувшин.

Только сделав несколько огромных глотков, Радхар уразумел, что в кувшине была совсем не вода.

Он стремительно бросился к выходу из шатра. Конан со вздохом разочарованно поглядел ему вслед и допил то, что еще оставалось в кувшине, достал листок пергамента с планом какого-то строения, и стал внимательно его изучать.

Тем временем гульба в стане мунган продолжалась. Разбойники, едва успев протереть глаза, начинали тревожно озираться — неужели вчера все выпили? К огромному облегчению многих, тут же выяснилось, что и сегодня будет, чем смочить глотку.

«Прекрасно,— думал Радхар, наблюдая картину просыпающегося лагеря.— Сегодня ночью их можно будет брать голыми руками, даже если они выхлебают в половину меньше вчерашнего. О, боги! Если бы Ездигерд знал, сколько раз он мог покончить с ними одним ударом, то давным-давно последний разбойник был бы посажен на кол в Хоарезме. Остаются еще дозорные, но и тут не должно быть сбоя. Карабат свое дело знает.»

Карабатом звали командира отряда туранской конницы, который уже третьи сутки кормил со своими людьми москитов в болотах в семи-восьми лигах от лагеря Конана.

Радхар улыбнулся, с тайной гордостью подумав о том, как точно удалось ему определить местонахождение разбойничьего стана. Никакого колдовства, чистая работа мысли! Нужно совсем немного времени, чтобы добраться до Карбата, и еще меньше, чтобы туранцы очутились здесь и окружили лагерь. Значит, с восходом луны можно послать гонца, а на рассвете Ездигерд избавится наконец, от головной боли, которую ему доставляет Конан со своими бандитами.

Побродив по лагерю и переговорив со своими людьми, Радхар вернулся в шатер киммерийца. Одного взгляда, брошенного на план, над которым склонился варвар, шпиону хватило, чтобы понять, что задумал северянин.