Остановленных посреди проспекта машин становилось все больше, и лавировать между ними делалось все труднее. Кое-где они сбивались в кучи, и мне, чтобы объехать их, приходилось выскакивать на тротуар. На углу 13-й линии нас попытался остановить какой-то сумасшедший, буквально бросившийся под колеса моей «девятки». Он был без наушников, но что-то, по-видимому, так потрясло его, что он преодолел акинезию, бывшую, насколько я мог судить по себе, не такой уж все подавляющей, если мы сумели избавиться от нее с помощью «Rammstein».

Второй раз нас попыталась остановить зареванная женщина в желтой нейлоновой куртке, выскочившая на проезжую часть около Благовещенской церкви. Объехать ее я не мог и вынужден был притормозить.

— Что это? Бога ради, объясните мне, что происходит? — крикнула она, огибая капот и явно намереваясь требовать от меня объяснений происходящему на улице.

— Вперед! — скомандовала Яна.

Я не колеблясь послал Росинанта в освободившийся между: машинами проход, полагая, что дочери прорицательницы виднее, как нам поступать в сложившейся обстановке.

— Наше бегство похоже на подлость, — трагическим голосом изрек Вадя с заднего сиденья. — Высади меня, я поеду на метро.

— Гони! — рявкнула Яна, видя, что я собираюсь притормозить. — Фишфроги превратили метро в ловушку. Твои родители дома или на работе? — обернулась она к Ваде. — Куда ты хочешь ехать за ними?

— Может, попробуем выбраться к Тучкову мосту, минуя набережную? — вклинился я, прежде чем Вадя успел заговорить о своих родителях. — Выскочим на Средний, а потом по Съездовской линии…

— Жми прямо! Самое скверное — это мост, а его нам не миновать, — отозвалась Яна, нервно кусая губы.

— За каким лешим тебе было сидеть у матери, если ты знала о вторжении? — спросил я, силясь уловить в происходящем хотя бы крупицу смысла. — Почему она не предупредила нас по телефону? Почему не сообщила о готовящемся вторжении в МЧС, ФСБ и прочие компетентные ведомства и учреждения?

— А ведь мне попадались в Интернете пророчества о конце света! — вспомнил вдруг Вадя. — Я думал, это шутки ребят с разжиженными мозгами, и вот, нате вам…

— По всему миру в психушках сидит нынче немало предсказателей. Таких, как мы с мамой, умников везде хватает, — сухо сказала Яна. — Умная женщина должна скрывать свой ум, чтобы преуспеть в жизни, а предсказатель — научиться держать язык на привязи, если желает жить долго и счастливо.

— продекламировал Вадя.

— Вот именно, — сказала Яна, и мы выскочили на набережную Макарова.

Я хотел спросить Яну: зачем же тогда Клавдия Парфеновна названивала мне? Зачем договаривалась с шефом о том, что я подъеду, если сама уехала к знакомым? Хотел обругать горе-пророчицу, из-за которой мы с Вадей оказались на Васькином острове, как в западне, но, разглядев, что творится около моста, прикусил язык.

По Тучкову мосту и перед ним каталась дюжина светящихся шаров, втягивавших в свои чрева оцепеневших прохожих. Да-да, они подплывали к обездвиженным людям и словно вбирали их в себя, всасывали, пожирали!

— Мать честная! — пробормотал я; хотя обычное мое присловье ни в коей мере не отражало нынешнее состояние.

— Вперед! — процедила Яна. — Фишфроги снесут мост, как только утащат с него последнего человека! Не трусь, они не трогают тех, кто в машинах!

Так и есть, решил я, вглядываясь в перемещения ближайших шаров, и кинул своего Росинанта в просвет между ними.

— Вот гады! Схавали старушку и не поперхнулись! А теперь мужика захватили! Толя, ты сейчас врежешься!.