|
Кассий расхохотался. – К несчастью для тебя, я – нет. Я резко развернулся, замахиваясь битой, и опустил ее Кассию на правую коленку. Послышался хруст. Он заорал от боли и упал. Удар раздробил ему коленную чашечку. Я замахнулся еще раз и перебил ему правую лодыжку. Кассий завизжал. Для надежности я раздробил ему и левое колено. И левую лодыжку. Он извивался, как угорь, так что мне пришлось ударить его раз десять. – Стой! – выдохнул он наконец. – Хватит, хватит! Я двинул битой ему в рот, наступил на локоть и еще десятком ударов изломал и правую руку. Потом прижал к полу левую руку и приставил биту к левому плечу. – А теперь слушай, дерьмо такое! Никакая ты не жертва. Ты сам захотел стать одним из них. Всю свою жизнь ты служил силам тьмы. Фредди Меркьюри сказал бы, что Вельзевул променял бы дьявола ради тебя. – Что... что ты делаешь? – прохрипел он. – Ты не можешь... не должен... Я нагнулся и стянул ему горло его же воротничком – белым церковным воротничком. – Рыцари – хорошие люди. Я – нет. И я не буду спать хуже из-за того, что прикончу тебя. – С каждым словом я встряхивал его за воротник – достаточно сильно, чтобы его разбитые зубы лязгали. – Где. Прячется. Никодимус. Кассий всхлипнул. Локоть его торчал вбок под неестественным углом. В номере сильно запахло мочой. Потом он закашлялся, плюясь кровью и осколками зубов. – Я скажу... – Он поперхнулся. – Только не бей. Я отпустил его воротничок и выпрямился. – Где? – Не знаю, – сказал он, отводя взгляд. – Он мне не говорил. Мы встречаемся вечером. Должны были встретиться вечером. В восемь. – Где встретиться? – В аэропорту, – сказал Кассий. Его начало рвать. Я продолжал стоять на его руке, поэтому он изрядно облевался. – Не знаю точно где. – Что он делает? – Проклятие. Он собирается высвободить проклятие. С помощью Плащаницы. И крови старика. Он должен находиться в движении, когда завершит ритуал. – Зачем? – Проклятие – зараза. Мор. Он должен разнести его как можно шире. Погубить как можно больше людей. Он набирается от этого сил. Апокалипсис. Я убрал ногу с его руки и ударом биты раздробил в мелкие осколки телефон. Потом нашел его мобильник и разбил его тоже. Сунув руку в карман, я выудил монетку в двадцать пять центов и кинул на пол рядом с ним. – Там, по ту сторону стоянки, есть телефон-автомат. Тебе стоит вызвать «скорую». – Я повернулся и, не оглядываясь, двинулся к двери. – Встречу еще раз – убью как собаку. Майкл и Саня ждали за дверью. На Санином лице обозначилось некоторое удовлетворение. Майкл недовольно хмурился. – Это надо было сделать, – сказал я Майклу как мог спокойнее. – Он жив. Это больше, чем он заслуживает. – Возможно, – сказал Майкл. – Но то, что вы сделали, Гарри... Это нехорошо. Часть меня продолжало мутить. Другая часть испытывала удовольствие. Не знаю, какой из двух частей было больше. – Вы слышали, что он сказал про Широ. Про Сьюзен. Взгляд Майкла потемнел, и он кивнул. – От этого то, что вы сделали, не стало лучше. – Нет, не стало. – Я встретился с ним взглядом. – Но я надеюсь, Господь меня простит? Мгновение Майкл молчал, потом лицо его смягчилось. – Господь всегда милосерден. – Да если подумать, вы поступили с ним достаточно мягко, – философски заметил Саня. – Может, ему и больно, но он жив. |
