Уна продолжала тараторить, но Лили не слушала. Она никогда не отличалась сентиментальностью, но после встречи с Радолфом ей постоянно приходилось то взлетать на гребне радости, то проваливаться в бездну безысходности.

Надеясь, что Уна не замечает ее рассеянности, Лили склонилась над отрезами ткани, усердно изображая былой энтузиазм.

– Мне нужны белошвейки, – задумчиво произнесла она, проводя пальцем по бархату, – иначе на пошив платьев у меня уйдет целая вечность. Возможно, ты согласишься мне помочь?

Уна смущенно потупила взгляд:

– Я не в большой дружбе с иголкой, миледи.

Лили улыбнулась:

– Ладно. Зато твоим кондитерским изделиям нет равных во всем Йорке.

В глазах Уны блеснула гордость.

– Ваша правда, миледи!

Они все еще продолжали любоваться радугой раскинутых перед ними тканей, когда в дверь просунулась голова Элис Реннок. Ее лицо слегка раскраснелось после встречи с Жервуа в соседней комнате. Элис тут же назвала два семейства, у которых можно было позаимствовать белошвеек для изготовления нового гардероба Лили.

Со вздохом сожаления Уна оставила двух подруг, чтобы заняться другими делами.

– Его цвет похож на цвет спелых ягод осенью! – воскликнула Элис, восторженно глядя на красный бархат, и тут же перевела глаза на Лили. – Я слышала новость о леди Кентон...

– Да, и в этом обвиняют Радолфа, – вскипела Лили. – Я тоже там находилась и знаю, что леди Кентон была жива, когда мы уезжали. Видела бы ты, каким мы доставили Радолфа домой: в таком состоянии он не мог никому причинить вреда. Все это выдумки тех, кто завидует его богатству и могуществу и хочет внести разлад в его дружбу с королем.

Элис посмотрела на подругу с сочувствием:

– Знаешь, Лили, я тоже не верю ни единому слову из того, что болтают. И... Ты ведь любишь его, правда?

Лили испуганно взглянула на подругу. Если уж Элис ничего не стоило разглядеть правду...

Но Элис и на этот раз сумела ее утешить.

– Ты хорошо это скрываешь, Лили, но ведь я знаю тебя с детства. Скажи, почему ты не хочешь, чтобы и он знал об этом?

Лили пожала плечами:

– Если я выдам ему все свои секреты, у меня ничего не останется, чтобы в случае чего защитить себя. Даже в семье у человека должен быть щит. Я научилась этому, пока жила с Воргеном.

– Радолф благородный человек, и он вряд ли станет использовать против тебя твои чувства. К тому же теперь ты его жена...

Лили подумала, что Элис вряд ли следует знать о прошлом Радолфа и его недоверии к женщинам.

– Существует разница между любовью и долгом, – назидательно произнесла Лили. – Если я не скажу ему об этом, мне будет не так больно, когда он от меня отвернется.

Элис с удивлением взглянула на нее.

– Ты знаешь его лучше меня и должна поступать так, как считаешь нужным. По крайней мере у тебя есть муж, к тому же молодой, и он испытывает к тебе желание. А мне, боюсь, уготован сэр Озрик.

Лили поежилась:

– Друг твоего отца? Нет, Элис, этого не может быть!

– Отец предупредил меня, что если я никого не найду себе в Йорке, то он выдаст меня за этого старика.

. – Но я полагала, Жервуа... – Лили отвела взгляд в сторону. – Прости, я видела, как вы смотрите друг на друга...

– Для моего отца он простой наемник, и это правда. Я бы хотела видеть его своим мужем, полагаю, и он не возражает. – Она с трудом подыскивала слова. – Лили, если Радолф замолвит за Жервуа словечко перед моим отцом...

Лили растерянно посмотрела на подругу:

– Конечно, я попрошу его! К счастью, он не такой, как Ворген, который отказывал мне во всем и получал от этого удовольствие.