Разыгрывая высокомерное безразличие, Лили позволила ему исследовать синяк на запястье и сломанный ноготь. Она держалась как королева, но выглядела куда царственнее, чем все королевы, которых Радолфу доводилось встречать. Он вдруг ощутил неистребимую потребность сжать ее в объятиях и держать так до тех пор, пока гордая незнакомка не исчезнет, уступив место его милой, красивой Лили, девушке из Гримсуэйдской церкви.

Но Радолф решительно подавил в себе этот порыв. Тем не менее, вынув из-за пояса ее кинжал, он перерезал стягивавшие ее руки веревки.

– Теперь ешь! – приказал он и, отвернувшись, зашагал прочь.

Лили безмолвно опустилась на землю. У нее болело все тело и раскалывалась голова, но больше всего у нее болело сердце. Хотя она и прежде догадывалась, что будет, когда Радолф узнает правду, где-то в глубине ее сознания жила надежда, что он поймет все и простит.

Как могла она быть такой слепой? Радолф – нормандский лорд, для которого долг превыше всего; доставив к королю, он принесет ее в жертву на алтарь собственной гордости.

Лучше бы ей уехать с Хью.

Лили покачала головой. Нет, она ни за что не вернулась бы в прошлое и не стала супругой негодяя. К тому же Хью сбежал, и Лили даже не знала, радоваться этому или печалиться. Хью расстроил планы Радолфа, но теперь он снова свободно разгуливает по северу.

– Вы поняли, леди, что сказал милорд? – услышала она прозвучавший рядом голос. – Вы должны есть и пить, чтобы сохранить силы.

Тут же у нее в руках оказалась чашка с водой, и Лили не задумываясь начала пить. Затем она позволила Жервуа проводить себя к остальным и усадить на плоский камень. Холодный ветер раздувал полы ее плаща и длинные пряди волос, обжигал глаза.

Жервуа подал ей еду, и Лили стала медленно жевать, устремив взгляд в пространство.

Жервуа отвернулся к командиру. Он сопровождал Радолфа в походах уже почти четыре года и не раз становился свидетелем его гнева; однако ослепленным яростью он видел его впервые. И во всем виновата женщина! Да, она была хорошенькой, но Жервуа никогда не чувствовал себя комфортно в компании женщин.

Он искоса взглянул на Лили. По крайней мере она больше не выглядела бледной и напряженной и не была похожа на человека, который в любой момент может упасть в обморок, и это его порадовало: ничего хорошего не будет, если они не довезут ее до Йорка и где-нибудь на полпути она свалится замертво. Несмотря на спешку, устроенную Радолфом, Жервуа не оставляла гнетущая мысль, что если с леди, не дай Бог, что-нибудь случится, то полетит в первую очередь именно его голова. Жервуа уже давно знал, что, когда дело касалось прекрасного пола, здравый смысл часто изменял людям. Другое дело драка – мужчина против мужчины. Жервуа чувствовал себя куда увереннее в бою, чем перед женской улыбкой.

И тут неожиданно в его мозгу возникло чудное видение с золотистыми волосами и яркими голубыми глазами. Элис Реннок. Он видел ее во время короткого визита, который нанес Малькольму по приказу Радолфа, и даже разговаривал с ней.

– Я уверена, что леди Лили имела вескую причину поступить подобным образом, – безапелляционно заявила Элис, своей решительностью откровенно восхитив Жервуа. До сих пор он частенько вспоминал ее слова и интонацию.

Пока Жервуа размышлял над несообразностями жизни, Лили ругала себя за проявленную глупость. Для человека, привыкшего жить в состоянии повышенной опасности в замке Воргена, она оказалась слишком беспечной. Ее должен был сразу насторожить хотя бы тот факт, что Радолф не оставил у двери охраны; как хитрый лис, он наблюдал за ней и выжидал, а когда настало время, выпрыгнул из засады. Теперь Лили даже сомневалась, что такого человека, как Радолф, могла произвести на свет женщина из плоти и крови; скорее он был творением оружейника Олафа, выковавшего его из закаленного в огне железа. У такого человека не могло быть сердца.