- Ладно, она выйдет за Барта Кеннеди, и дело в шляпе.

- За Барта Кеннеди? Глупости. Никто за него не выйдет. Барт Кеннеди не из тех, кто женится. – Миссис Фицджеральд была совершенно уверена.

- Ты считаешь, что Барт голубой? Да ну, чушь какая.

- Нет, я вовсе ничего такого не имела ввиду. Просто он не из тех, кто женится. Неужели не заметно? Может, мужчины не замечают, а женщины всегда чувствуют. Ред Кеннеди - тот женится, я так думаю, и года не пройдет. Говорят, он ухаживает за одной девушкой. Но Барт – ни за что.

- А я-то думал, она из-за него домой приезжает, - сказал Том.

- Она пытается что-то сделать, чтобы мать не разорилась в пух и прах, вот и все.

- Правда? – Том был рад. Не знал почему, но ему стало легче.

Вечером он отправился в паб и узнал, зачем потребовался магнитофон. Почему-то ему показалось, что не очень-то честно записывать, как бедная женщина что-то бормочет и скандалит за барной стойкой с посетителями своего паба. А ее бессвязное пение записывать и вовсе нехорошо.

- Она ничего не помнит, правда, совсем ничего, - объяснила Силия, когда он спросил, честно ли это. Он представил, как Силия пытается описать матери возлияния, происходившие накануне, и как миссис Райан все отрицает деловым и жизнерадостным тоном, присущим ей на трезвую голову. Больше никто ей об этом не скажет – наверняка она решит, что Силия все выдумывает или преувеличивает.

Осколков на следующий день забирать не пришлось. Мама Силии повела себя на удивление мирно. Она не выходила из задней комнаты, пока Силия и Барт обслуживали посетителей, заглянувших в паб около полудня.

- Она собралась в Дублин. Думаю, так лучше. Там я смогу ее навещать.

- И когда?

- Завтра. Сегодня меня не ждите, поеду с ней. У меня замечательная подруга в Дублине, она подменит меня на работе, хотя завтра у нее должен быть выходной.

- Она из вашего гарема?

- Эмер? Нет, что ты. Она почтенная замужняя дама, у нее семья и дети.

- А ты, если бы вышла замуж, бросила бы работу?

- Ни за что. Бросить работу – ради чего? Чтобы готовить и убираться? И вообще, в наше время нельзя не работать. Иначе как жить? И вообще, я люблю свою работу и не хотела бы ее бросать.

- И надолго…? – Он кивнул в сторону задней комнаты, где сидя на стуле, ждала свою дочь миссис Райан.

- Не знаю. Все от нее зависит, от ее желания.

- А поддержка семьи? Разве от родных ничего не зависит?

- У нее есть только я, и все. Остальные наши красавцы в Австралии, в Детройте и в Англии, так что родные представлены мной.

- Фил, моя сестра, в больнице, и у нас та же беда, - вдруг произнес он.

- Не знала, что Фил выпивает, - сказала она без осуждения или удивления в голосе.

- Да нет – я имел в виду, что в Дублине у нее только я. С ней что-то вроде анорексии, только она ест, а потом вызывает у себя рвоту.

- Это еще ничего: от анорексии люди умирают. Такая тоска на них смотреть – тощие, кожа да кости, и считают при этом, что выглядят как надо. Но булимия – тоже мучение. Бедняжка, вот не повезло.

Он взглянул на нее с благодарностью.

- На них стоит надеяться? На тех, кто уехал?

- Нет, не думаю. А на твоих?

- Начинаю понимать, что вряд ли. Я пытался на них повлиять, но вижу, что их метод - головы в песок, рот на замок, притворимся, что все в порядке.

- Со временем они поймут. Главное - терпение, – мягко произнесла она.

- Значит, твоя мама и моя сестра, которые обе слегка с приветом, могут надеяться только на нас.

- Ой, как им с нами повезло! - Силия Райан от души рассмеялась.

- Жаль, что ты сегодня не едешь, - сказал он. – Мне будет тебя не хватать.

- Когда устрою маму в больницу, заходи в гости – надо же кому-то меня утешить. И можем потом вместе навестить Фил – если хочешь, конечно.