|
Если кто-то всё-таки находил в себе силы подползти к краю ямы, Каток бил его по голове и тот отваливался назад. «Вот уж окна зажглись… — хрипло напевал пахан. — Я шагаю с работы усталый… Я люблю… тебя, жизнь…» Он перетащил в яму всех, кто был в доме. Хлоп замирал от ужаса при мысли, что главарь сейчас хватится его и пойдёт искать. Он, как и остальные, не смог бы оказать ему никакого сопротивления. Но Каток то ли забыл о нём, то ли сбился со счёта, когда сваливал братков в яму. Как бы там ни было, побродив по комнатам и больше никого не найдя, пахан вернулся к яме, взял лопату и принялся засыпать её землей. Он засыпал ещё живых людей!
Хлоп впоследствии пришёл к выводу, что братва, может, и выздоровела бы после отравленного самогона. Ведь сам-то он не умер. Каток убил их вполне намеренно и закопал вместе с деньгами. Все в банде знали, что милиция после недавнего неудачного ограбления сидит у них на хвосте. Поэтому, видимо, Каток решил резко со всем завязать и уйти на дно, надёжно припрятав деньги, а заодно избавившись от сообщников, как от ненужных свидетелей. Он кидал землю на шевелящиеся тела и бурчал прилипшую к губам песенку: — Нам нема-а-ало дано… ширь земли и равнина морская… В ответ из ямы неслись стоны. «Только мёртвые надёжно хранят деньги», — вспомнилось Хлопу. Пьяный Каток как-то сказал это Димычу, когда разговор зашёл о том, где лучше всего хранить деньги. Каток доказывал, что самый надёжный сторож для спрятанных ценностей — это покойник, недаром в старину вместе с кладом зарывали человеческий череп или кости. А ещё лучше, по мнению пахана, зарыть с кладом всего мертвеца. Только мертвец сможет сохранить спрятанное добро до возвращения владельца. Его словам никто не удивился. Все в банде знали, что Каток верит гадалкам и целителям, а перед каждым налётом на инкассаторов подолгу сидит над картами Таро и жжёт свечи, советуясь с потусторонними силами. Наверняка и эти зловещие похороны имели для него какое-то мистическое значение. Вероятно, он считал, что покойники, и правда, сохранят зарытые деньги… Засыпав яму землёй, Каток походил по ней, утрамбовывая, а потом, взяв свечу, покапал на землю воском и начертил на ней какой-то знак. И только после этого, вспомнив свой плотницкий опыт, принялся укладывать на место половицы. Хлоп наблюдал за ним как в гипнотическом трансе и замирал от страха, когда тот проходил мимо ящиков, за которыми он прятался. Но убийца его так и не заметил. Закончив свою работу, пахан поднялся к себе в комнату и вскоре оттуда донёсся его раскатистый храп. Чувство страха в груди Хлопа сменилось чувством жгучей ненависти. Настоящей крысой среди них был не Цыганок, а сам пахан! И потому он должен понести наказание! Кстати, и деньги в случае его смерти достанутся одному Хлопу, потому что других претендентов на них не осталось. Хлоп не мог в ту же ночь осуществить мщение. Он был слишком слаб, болели мышцы, судорогой сводило всё тело. Когда он на четвереньках выбирался из подвала, его сознание мутилось. В иные моменты ему казалось, что он умирает, и его охватывало самое настоящее отчаяние. Он всё-таки выбрался из подвала, а потом из дома, дополз до леса и лишь там к исходу следующего дня окончательно пришёл в себя. На третий день, уже почти оправившийся, он наведался в деревню по соседству и от какой-то старухи узнал, что хромой жилец уехал, захламив и испоганив весь дом, и что хозяйка не стала на него жаловаться, потому что он заплатил ей гораздо больше, чем был должен. Хлоп сразу же направился в Подольск и снял там комнату. О том, что у Катка есть квартира в этом городе, знало человек пять, включая Хлопа, но они были мертвы. Три дня он следил за подъездом, часами просиживая за столиком у пивного ларька напротив, и наконец увидел Катка. Пахан вышел из подъезда, остановил частника и куда-то уехал. |
