— Я хотел договориться с ним, — сказал полковник. — Предлагал ему часть денег, дал даже провести день у его бабы…

— Он не стал бы с вами делиться ни при каких условиях.

— Поговорим на эту тему когда будем одни, — Анатолий Михайлович понизил голос. — Тем более наша игра, кажется, ещё не совсем проиграна… Давай спать, племянник, тем более делать всё равно нечего.

И он зевнул так смачно, что Андрей, помимо воли, тоже раскрыл рот в зевоте.

Ему казалось, что он не спал ни минуты. Всю ночь так и лежал с закрытыми глазами. Перед ним проходили лица матери, отца, Марины. Марины — чаще всего. В тяжёлой голове носились обрывки каких-то мыслей. Они были настолько мрачными, что он сразу отгонял их.

Ему показалось, что кто-то скребётся под дверью чулана. Похоже, крыса. Нет, не крыса. В тишине послышался скрип проворачиваемой дверной ручки. В чулан кто-то пытался войти. Ручка осторожно дёргалась вверх и вниз. На дверь нажимали, но она была заперта на ключ, а ключа у незнакомца, по-видимому, не было. По коже Андрея поползли мурашки. Может быть, это тот, кто расставляет мины? Андрей прислушивался к этому негромкому лязгу, и кровь стыла у него в жилах. Внезапно нахлынувшая оторопь совершенно сковала его. Он лежал, не в силах пошевелиться, не в силах даже подать голос, чтобы спросить: «Кто там?»

Ручку наконец оставили в покое и шаги за дверью удалились. Они были мелкие, лёгкие, чуть слышные, как будто там крался ребёнок. Андрей ещё долго не мог выйти из паралича, в который его вогнал страх. Он лежал, чутко прислушиваясь к тишине. Но пугающих звуков больше не было. Под утро он забылся недолгим беспокойным сном, а проснувшись от надрывного кашля полковника, был уже не совсем уверен, наяву ли всё это слышал или ему приснилось.

За стенами зазвучали громкие шаги и голоса бандитов. В замочной скважине лязгнул ключ, дверь раскрылась и вместе с Гнутым в каморку чулана проникло немного тусклого света. Бандит включил фонарик и посветил на троицу, лежащую на полу.

— Хорош дрыхнуть, подъём! — рявкнул он.

Андрей, морщась от боли в связанных запястьях, поднялся первым.

— Ну так вы развяжете меня? — недовольно проговорил он. — Бежать всё равно некуда!

— Это командир решать будет. А теперь выходите все. Базар есть.

Анатолий Михайлович, Андрей и Лёва, сопровождаемые Гнутым, вошли в гостиную. Сквозь прорези наглухо закрытых ставен сюда вливался бледно-серый утренний свет.

Савик и Рябой сидели у стола, на котором даже не поправили скатерть. Чемодан находился в ногах главаря.

Андрей, хлопая слипающимися ресницами, заметил на полу большое тёмно-красное пятно, которого раньше здесь не было, и невольно вздрогнул. Остатки сна как рукой сняло. Пятно могло быть только кровью…

— Смотри сюда, — Савик показал рукой.

Андрей и полковник сделали несколько шагов, обходя стол, и увидели распластанную на полу Оксану. Она лежала в прежней позе, только её кожа была какого-то мертвенного синеватого оттенка, а на шее зияла небольшая, но глубокая рана, видимо нанесённая каким-то острым предметом наподобие шила.

Полковник присел над ней.

— Это кто же её так? — Он поднял глаза на братков.

— А ты на нас не зырь, мы не при делах! — с угрозой прогудел Рябой. — Ты лучше скажи: слышал что-нибудь ночью?

Полковник отрицательно покачал головой.

— Я спал.

Андрей предпочёл не говорить о своём ночном кошмаре.

— Я тоже ничего не слышал, — сказал он.