Как правило, человека, на которого заведено уголовное дело, сначала помещают в ИВС (изолятор временного содержания, по-старому КПЗ). Сие заведение тюрьмой не является, и его можно охарактеризовать как тюрьмочка. Нравы на ИВС не такие суровые, как в тюрьме, что обусловлено постоянно сменяющимся контингентом и другими особенностями.

Скажу честно, я попал на ИВС в предельно оп…дошенном состоянии. Меня поместили в маленькую хату, рассчитанную на четырёх человек. Войдя в камеру, я встретил там одного, первого из тех, с кем мне пришлось столкнуться, представителя преступного мира. Им оказался житель Херсона Алексей З. Общительный молодой (32 года) человек. Это его вторая ходка. Огромное количество тюремных наколок. Бандит, гастролёр. Его группировка занималась вымоганием денег с коммерсантов. Одного из них они долго держали в подвале, избивали, после чего коммерсант умер. Почуяв неладное, они решили уехать на автомобиле в Севастополь, где их и повязали, изъяв целый багажник оружия и массу различных наркотиков. Чувствовал себя Алексей совершенно нормально и волновался только о том, что могут конфисковать квартиру, которая была недавно приобретена его семьёй на деньги, добытые криминальными методами. Однако, как впоследствии выяснилось, этот вопрос можно уладить с помощью нескольких вполне законных юридических процедур. У Алексея были сигареты, и я наконец-то утолил никотиновый голод, возникший за время пребывания на «сутках». Через какое-то время в хату завели ещё одного арестованного. Алексей С. арестован по подозрению в убийстве, вторая ходка. Все, кто имел счастье общаться с ним на этапе, в хате, или при иных обстоятельствах, имеют о нём только положительные отзывы, к которым я с радостью присоединяюсь. С первых часов нашего знакомства он взвалил на себя нелёгкую задачу подготовить меня к суровой тюремной жизни. А как пригодились его советы! Ему я очень благодарен за поддержку.

Затем в камеру накидали ещё несколько менее интересных персонажей, которые тоже заехали вторично. Спал я днём, а ночью мы беседовали, играли в нарды, шашки, которые слепили из хлеба, и в игру «крокодил», которая прекрасно развивает артистические способности.

Затем меня вместе с Алексеем С. перевели в другую, большую хату. Там, к моей радости, находился Олег Агафонов, лидер севастопольских нацболов. С ним мы частенько проводили время в спорах и размышлениях о будущем и настоящем нашего движения. В хате было двое нар и так называемая «сцена», на которой одновременно могли спать 7–8 человек. Народу в камере было в два раза больше, чем то, на сколько она рассчитана, в основном молодёжь. Некоторые попали со свободы, иных привезли из Симферопольской тюрьмы для производства каких-либо следственных действий или на суд. На мои вопросы, что собой представляет тюремная жизнь и какие там «понятия», никто вразумительного ответа не дал. Кормили хорошо, из ментовской столовой, но маловато. На ИВС я пробыл три недели, после чего меня и часть моих «подельников» этапом отправили в тюрьму Симферополя.

Хата, в которую меня поместили, была рассчитана на 18 человек, находилось в ней на тот момент человек 25. В принципе это немного, и при таком раскладе перенаселённость чувствуется не очень сильно. Смотрящий – здоровенный детина психопатического склада характера, 29 лет от роду. Впоследствии ему дали 6 лет, хотя он уверенно рассчитывал на три. У него были шестёрки – Макс и Олег. Макс перед тем, как попал сюда, побывал уже в трёх хатах, и везде его нещадно п…дили, подозреваю, что не без повода. Теперь он выслуживался перед добрым покровителем. В «семью» смотрящего входили те, кому заходили хорошие передачи, и те, кто был ему лично симпатичен. Принадлежность к уголовному миру для него решающего значения не имела.