Итак, в том, что нападение произойдет именно сегодня, я был практически уверен, однако оно вполне могло остаться безнаказанным. Как говорится, слова к делу не пришьешь, нужны свидетели или доказательства, и с этим мне мог гарантированно помочь только один человек — Шериф.

Осип Соболев — так звали главного законника Перекрестка. Именно с ним я искал встречи в первый же день после возвращения из рейда, но поговорить удалось только сегодня утром, и разговор этот получился далеко не самым приятным. Соболев оказался очень тяжелым в общении человеком. Грубый, громкоголосый и излишне жесткий он буквально подавлял собеседника тяжелым взглядом и постоянными перебиваниями, а его внешность головореза с большой дороги лишь усугубляла ситуацию. Говорить с ним было едва ли не физически больно.

Тем не менее, меня он выслушал. Я рассказал ему о своей проблеме, и предложил оплатить услуги детектора — человека, способного отличать правду от лжи, чтобы он смог проверить Севера.

От денег Соболев не отказался (ну еще бы), запросив с меня сумму в тридцать тысяч, и пообещал выделить человека, который будет за мной следить в ближайшие пару дней. И если нападение все-таки произойдет, гадов, совершивших его, схватят и будут судить по всей строгости местного закона.

Сумма, конечно, была весьма немаленькой, я-то рассчитывал, что Шериф захочет выслужится, и прищучить лазутчиков из соседнего города, но походу ему это было не столь важно, либо он очень любил деньги, что вполне вероятно. В общем, я согласился на все условия, и когда монеты были переведены с одного пурса на другой, Шериф вызвал к себе в кабинет молодого паренька совершенно безобидной наружности. Именно его я чуть позже высматривал, выйдя ночью из бара.

Ну а дальше все пошло так, как и задумывалось. Весь день я бухал, чередуя алкоголь с нейтрализующими таблетками, а когда стемнело, направился в гостиницу, надеясь, что люди Севера все-таки нападут на меня, и соглядатай, приставленный Соболевым, это дело не проворонит.

Единственная вещь, о которой я не рассказал Шерифу — яд, который планировал принять. Мало ли как сложится ситуация. Полиция облажается или Север окажется сильно продуманным типом и успеет вытащить меня из города, в любом случае нужно было подстраховаться. Поэтому перед тем, как выбраться из бара я закинулся пилюлькой, которая через три часа должна была меня быстро и безболезненно отправить на перерождение.

На этом, в общем-то, день и завершился. Добравшись до гостиницы вовремя, я сходу высосал жидкость из стеклянного флакона, не имеющего обозначения, и со спокойно совестью лег спать. Завтра будет не менее сложный день — Костя Север должен умереть.

Глава 24

На следующее утро меня прямо из своего номера вызвали на допрос. Помятый дядька с очень недовольным лицом едва ли не приказным тоном потребовал, чтобы я шел в участок. Честно говоря, я грешным делом подумал, что Шериф внезапно передумал и судить будут именно меня, но нет — вызвали как свидетеля.

В сером, как мышиная шерсть, помещении, где из мебели был только железный стол и два прикрученных к полу стула, молодой офицер провел со мной длительную беседу, финалом которой стало общение с детектором. Как на самом деле звали человека, способного отличать правду от лжи, я не имел ни малейшего понятия, а он и не представлялся.

Немолодой, болезненно худой с выцветшими тонкими волосами и настолько тонкими губами, что их практически не было заметно на желтом лице. Он вызывал стойкое отвращение и, наверняка понимал, как к нему относятся окружающие.

Сухим, безжизненным голосом мужчина начал задавать мне вопросы, на которые можно было ответить либо да, либо нет. Спрашивал недолго, касаясь только того, что произошло вчера ночью. Складывалось ощущение, что процедура допроса доставляет человеку дискомфорт. Он постоянно морщился, вытирал платком слезящиеся глаза и периодически скрипел зубами.