Глядя на маленького полубога, то кружащего в вышине, то камнем падающего на всадников, Джерин порадовался, что не находится среди них, точно так же, как он порадовался бы, обнаружив, что стая ворон с расстроенными желудками кружит не над ним, а в сторонке. Хотя вороны обычно опорожняются беспорядочно. Фердулф же, если в нем что-то расстроится, может бомбить и прицельно.

Вэн не смотрел на Фердулфа. Он смотрел на удалявшихся всадников, очевидно пытаясь отыскать взглядом Маеву, но, похоже, без особых успехов. Повернувшись к Джерину, великан бросил:

— Я до сих пор жалею, что ты не отправил ее домой.

— Она делает то, что ей по нраву, ты ведь сам знаешь, — ответил Лис. — Ты мог бы сдерживать ее еще пару лет, не больше.

— Это было бы хорошо, — сказал Вэн. — Через пару лет, скорее всего, империя нам уже бы не докучала.

— Только в случае нашей победы, — уточнил Джерин, — Нет, постой-ка, я, кажется, понял, что ты имеешь в виду. Но нам всегда докучают. Не империя, так Араджис, не Араджис, так трокмуа… или гради, в общем, врагов у нас хватает, клянусь богами. Если Маева захочет драться, она найдете кем. А если ты встанешь у нее на пути, она будет драться с тобой.

— Возможно, возможно. — Перспектива сразиться с собственной дочкой ничуть не обрадовала великана. — Но это не единственное, что меня мучает. Ну… Лис, ты ведь знаешь, каковы эти солдаты.

— Ну и что из того? — сказал Лис. — Любой, кто попытается взять у Маевы то, чего она не пожелает отдать, будет жалеть об этом всю оставшуюся жизнь, а в остальном… что случится, то и случится. Мы ведь, если ты помнишь, это уже обсуждали.

— О да. — Чужеземец глубоко и печально вздохнул. — Ну почему она не могла, еще сидя дома, положить глаз, скажем, на Дагрефа? Мы бы их окрутили, и дело с концом.

Нет, Джерин не вытаращился на него, как дурак, не разразился истерическим смехом и даже не закашлялся, хотя тех усилий, с какими все это удалось подавить, пожалуй, хватило бы, чтобы вскинуть храм Айкоса над головой и перебросить на другой край долины.

Небрежным тоном, который вопреки обстоятельствам непостижимым образом оказался не столь искусственным, каким мог бы быть, он ответил:

— Если им понравится эта мысль, я жаловаться не стану. Но нужно постараться представить все так, чтобы им казалось, будто идея исходит от них самих, а не от нас.

— Твой кулак выше, вот как, — кивнул Вэн, подтвердив свое восхищение хитроумием Лиса одной из присказок трокмуа, которых поднахватался, живя среди дикарей, и которые время от времени мелькали в его речи. — Хорошо, что в мои юные годы рядом со мной не было таких умников. — Он склонил голову набок и пристально взглянул на Лиса. — А ведь и при тебе таких тоже не было, а? Ты сам, наверное, был сущим кошмаром для старших.

— Кто, я?

Джерин скроил простодушно-умильную мину. Очевидно, из этого мало что вышло, поскольку Вэн загоготал.

— Йо, ты, капитан, — проговорил он. — Можешь выделываться тут как угодно, но, я думаю, ты обращал не больше внимания на слова твоего родителя, чем Дагреф обращает сейчас на твои.

— Мой отец колотил меня гораздо нещадней и чаще, чем я Дагрефа, — ответил Джерин, ненадолго задумавшись, — Это повышало мою готовность слушать его, но снижало готовность с ним соглашаться.

Вэн хватил кулаком по ладони.

— Иногда без хорошей трепки не обойтись. Иначе этих неслухов не образумить.

— Это ты теперь так запел, — возразил Джерин.