А вот Маева происходящим явно не наслаждалась.

— Матушка! — вскричала она. — Со мной ничего не стряслось! Зато я убила пару врагов и вернулась домой.

Джерин отметил, что о ранении не было сказано ни словечка, но даже при этом оправдания дочери нимало не улучшили настроения Фанд.

— Пф, значит, ты кого-то убила? Если это все, чего ты добивалась, то могла бы остаться здесь и подождать, пока какой-нибудь похотливый засранец не попытался распустить руки. И тогда ты воткнула бы ему нож между ребер, прежде чем он воткнул бы тебе кое-что между ног!

— Там я тоже, представь себе, не дремала! — вскипела Маева. — Ни у кого не имелось ни малейшей возможности без моего дозволения подобраться ко мне.

Вэн буркнул что-то, а остальное застряло где-то глубоко в его груди. Уши стоявшего впереди Дагрефа порозовели. Фанд же, которая, несмотря на свой взрывной нрав, была далеко не глупа, набрав воздуху в грудь, завопила:

— А кто валял тебя с твоего дозволения, а?

Маева не удостоила мать ответом, во всяком случае принародно. Но Джерин не сомневался, что вскоре ей придется обо всем рассказать. Слишком уж многие посвящены в эту тайну, и Вэн, кстати, тоже. Если Маева замешкается, ее несомненно опередят. Возможно, Фанд одобрит союз дочки с Дагрефом, а может, и нет. Все выяснится, когда придет время.

— Заезжай в крепость, — велел он виновнику заварушки.

Пока колесница медленно лавировала в людской толчее, отец и сын махали руками Силэтр, а также Клотильде и Блестару. Вэн махал Кору. По виду этого огольца было ясно, что он отчаянно завидует своей сестре, которая удрала на войну и там убивала врагов. Маева, поддразнивая его, словно бы невзначай положила на рукоять меча руку, еще больше расстроив Кора. Джерин, чей старший брат тоже в свое время щеголял перед ним воинской выправкой, даже на миг посочувствовал бледному от волнения пареньку.

Он спрыгнул с колесницы, когда та остановилась. Невдалеке Фанд продолжала чихвостить Маеву:

— Почему ты не удосужилась сохранить себя для какого-нибудь хорошего парня вроде, например. Дагрефа, что ли, вместо того чтобы путаться с грубыми остолопами, а? Какой стыд!

Дагреф тоже спрыгнул с повозки, как только мальчишка-конюх занялся лошадьми.

— Что ж, значит, особых хлопот у нас с ней не будет? — пробормотал он еле слышно. — Раз она пеняет Маеве, что та не сохранила себя для меня?

— С Фанд всегда хлопотно, — тоже одними губами ответил Джерин. — Единственный вопрос, насколько? Судя по ее расположенности к тебе, все должно обойтись. Конечно, когда она узнает, что вы с Маевой… ну… уже не друзья, шума не миновать.

Дагреф вздохнул.

— Наверное, ты прав. И почему это людям так свойственно волноваться по пустякам?

Не успел Джерин собраться с мыслями и подыскать хоть какой-то ответ на столь странный вопрос, как на него набежали Силэтр и Клотильда, в то время как Блестар кинулся к Дагрефу. Джерин расцеловал жену, потом дочь. Блестару эти телячьи нежности были совсем не нужны. Он с ходу забросал брата вопросами, снедаемый жаждой узнать все подробности воинских приключений, и даже поразительно цепкая память Дагрефа, казалось, не имела шансов полностью утолить эту жажду.

Клотильда, получив от отца свою порцию поцелуев, попыталась получить ее и от Дагрефа, чем до крайности возмутила Блестара. Тот шумно запротестовал. Джерин рассмеялся.

— Как же хорошо дома, — сказал он.

Силэтр тоже засмеялась.